возьмет.
— Сколько же народу зазря положим?
— Ну, не профессионалами же ловушки пятнать и стрелы из-за угла ловить? Город старый, но катакомб больших тут не набурили раньше. Поэтому вычистим руины за неделю. Завалим все дыры, обрушим оставшиеся дома. Спалим все, что горит — и дальше, на север. Главная наша цель — там.
— Тебе виднее, ты старший, — солдат принял миску с обжаренными кусками мяса, сдобренными обильной приправой и взялся за ложку.
— Ладно, нам обоим виднее. Посчитать, так с первого призыва только мы и остались. Этот поход разменяем и можно о пенсии думать…
Сотник пристроился рядом, и мужчины отдали должное сытному ужину.
— А я говорю — есть там золото, и много его.
— Прям сплю и вижу, как мне в руки горшок с золотыми монетами суют!
— Тихо ты, не мешай, дай человеку рассказать! Он — не мы, он уже какой раз со следопытами по городу шастает!
Группа укутанных в теплые одежды всадников сбилась в плотную кучу у одной из телег, набитых сеном. В центре с раскрасневшимся лицом хмурил брови Парамор. Его возвращение из дневного набега на окраины города вознесло неудачливого извозчика на вершины местной славы, превратив из пустобреха в опытного воина. Стараясь не срываться на привычную скороговорку, он важно цедил слова, веря сказанному тем сильнее, чем больше слышал недоверчивых возгласов от окруживших его земляков.
— Я тут с бывалыми поговорил и понял, зачем нас по регулярным войскам распихали. Ведь мы откуда все? Почитай, с одного города и ближайших сел собрались. Родственники, земляки, побратимы. Нас вместе держать — мы же никому не скажем, что в родной сотне происходит. Если чего найдем — между собой тихо поделим, а чужим сотникам да тысячникам — ни монетки не видать! Вот нас и сунули — кого куда. Где десяток-другой, а где и того мельче.
Парамор настороженно глянул поверх голов — не идет ли кто, и продолжил.
— Неужто мы бы от орков не отбились? Да запросто! Наш десяток одного или двух мохнатых стрелами бы утыкал, как ежей! Может, на парадах строй держать у нас плохо бы получилось, но в битве — уж будьте спокойны, себя покажем! Так что — не в наших бойцовских навыках дело. Все шепчут, тут добыча замешана. Не хотят командиры с нами делиться, никак не иначе.
— А чего делить, снег один кругом!
— Тихо ты! Не знаешь — так и не говори! Вот, кем ты был, пока с вербовщиком не пошел?
— Водовозом, на старый рынок воду каждое утро возил.
— Вот и молчи, вода — не золото. А я грузами занимался, товарами разными, с купцами общался. Как хитро выходит. Посчитайте — сколько уж лет орки безнаказанно Драконов щиплют? И куда все девается? Что, кто-то из людей сумел обратно награбленное отбить? Как бы не так. Но вот в кочевьях зверье мало что хранит — возить тяжело с собой. Так они все тут, в городе оставляли. А последний раз? Посчитай — несколько городов разграбили, тысячи рабов в степь угнали! А уж сколько деревень пожгли — счету не поддается! И где все звонкие монеты, что им достались на разоренных землях? Где они?
Всадники согласно заворчали, в самом деле — где еще им быть, этим золотым, как не в главном городе врага, в его столице.
— А завтра что нас ждет, знаете? Пойдем щупать брюхо клыкастым. Вот только пока мы на окраине возиться станем, драконья пехота сразу в центр города побежит. Им оттуда, с юга — сподручнее. А в центре — там и храмы эти поганые и просто дома сохранные. Добыча, почитай, там вся должна лежать! Правда, ближе к нам площадь рыночная старая расположена. Наверняка рядом с ней также поживиться можно!
— А орки?
— А что — орки? Я уж второй день со следопытами по этим камням брожу. Нашли пару отпечатков там, где снегу не намело — и все. Так понимаю — специально они город оставили, надеются — пока мы тут добычу потрошить будем — они в горы к гномам удерут. А там — метели начнутся, морозы сильные — и все, битва закончилась. Не начавшись.
— Хорошее дело, нам бы в самый раз.
— Конечно. Вот только можно до морозов дожить здесь, под присмотром чужаков-командиров. А можно сегодня до площади добраться и быстро пошарить, чтобы завтра уже с полным кошельком спокойно в дозоре стоять.
— Так ведь узнают, как пить дать — узнают!
— Кто? Кому надо? Регуляры давно по палаткам расползлись. На заставах половина наших стоит, не выдадут. Езды тут — полчаса в один конец. А с окраин кусок этой площади уже видно. Считай — час на дорогу туда и обратно, и пара часов — чтобы дома проверить. Не успеем замерзнуть — как мы и обратно в лагерь вернулись.
Послышались довольные голоса, народ зашевелился, тихо обсуждая услышанное. Больше всех суетился бывший водовоз. Сказанное глубоко запало ему в душу.
— А делить-то как будем, если что найдем?
— По справедливости, конечно. В общий котел сложим — и каждому по доле, — расщедрился Парамор. — Только надо быстро, прямо сейчас решаться! А то завтра — все, пехота все углы подчистую выметет.
— Так едем, чего ждать?
— А как на офицера попадем?
— Ну и что? Дозор менять едем. Или — упражняться в стрельбе. Чем не ответ?
И посмеиваясь абсурдности возможных вопросов со стороны отдыхающих в этот час офицеров, десяток всадников быстро и тихо вывел лошадей за пределы лагеря, после чего взобрался в седла и растаял в сгущающейся тьме.
Глэд с ожесточением массировал гудящие ноги. Пятый день стремительного марша подошел к концу. Подъем затемно, построение в колонны и бодрая рысь стучащих друг о друга костей нежити, пугающей белой вереницей покрывающей милю за милей по заснеженной степи. Пробитая всадниками дорога шла строго на север. По этой дороге до обеда бодро шагали скелеты, отливающие слабыми зелеными огнями в пустых глазницах. Легкая передышка в обед, столпившись у маленьких котелков со смердящим зеленым варевом — и легковесное воинство выдвигалось дальше. Как только начинали зажигаться крупные звезды в морозном небе — второй привал, уже с разбиением на сотни. После чего могучие орочьи командиры начинали муштру будущих солдат. Получив в костяные пальцы мечи и щиты, нежить осваивала основы боя в строю.
Первые два вечера дела шли плохо. Большая часть обращенных раньше не держала в руках оружие, поэтому мечи падали, щиты мешали друг другу, несколько черепов умудрились расколотить, несмотря на все предосторожности. Дело пошло на лад только на третий вечер, когда Глэд выстроил сотни рядами, навстречу друг другу. Затем обнажил оружие и попытался возродить в голове то ощущение единения, что терзало его мозг в минуты магического обряда. Перетаптывающиеся скелеты замерли, прислушиваясь к зову, слышному только им одним.
Чуть позже сотники сгрудились кучей за пределами мерно единообразно двигающейся массы. Закованный в черную сталь безглазый человек делал шаг, легкий замах, наносил удар, отклонялся назад, защищаясь щитом. Следом за ним одним целым белое воинство так же делало шаг, замах, удар и уклонение. С каждой попыткой ряды двигались все слаженнее, пугая немой целеустремленностью. Орки только приглаживали стоящую дыбом шерсть. Далеко за полночь человек уходил отдыхать, а нежить снова окружали заботливые шаманы.
Сегодня Глэд закончил давать основы передвижений и начал тренировать подопечных на проведение схватки. Показывать приходилось в двух лицах, выдергивая из строя периодически наглядные пособия. К концу сегодняшнего урока ноги почти не держали, но не обращающие на снег никакого внимание умершие неплохо наносили и отражали стандартные удары, пытались держать и взламывать строй. Похоже, за
