– Не знаю, поможет ли вам то, что я заметил, – нерешительно начал он, – ведь господин Мегаллин, мир его праху, уже покоится в могиле…
– Расскажите мне, что вы видели?
– Ну ладно, слушайте. Я всегда его уважал, да и маги, по-моему, тоже. Деньгами мне иногда помогал. Знаете, ему ведь несладко пришлось, когда Мастер Эннеллий… да это дело прошлое.
– Ну почему же, все может быть важным.
– Я ничего не помню, давно это было, – отрезал Блоттер и поспешил продолжить: – Вот и с семьей у него не заладилось. Говорил мне, что жениться нет никакого смысла, все равно детей не будет. Как-то весной он пошутил, что подбросит мне ядовитую змею, я еще посмеялся вместе с ним… Потом мне деньги нужны были… я на скачках проиграл. Так вот, это уже в мае было, я попросил у господина Мегаллина немного, чтобы долг отдать. Он всегда мне давал, пусть не в тот же день, на другой, но ни разу мне не отказал. А тут как-то усмехнулся недобро и спрашивает: «Что, опять не на ту лошадь поставил, старый шалунишка?» Мне обидно стало, что он так говорит, но я виду не подал, конечно, признался. «У Халлики своей займи, она даст», – сказал он и ушел. Даже не знаю, почему он стал таким злым, раньше бы он так меня не обидел. Пусть я всего лишь слуга…
– И что было дальше?
– Дальше-то? Да ничего, больше он со мной не разговаривал, не замечал как будто. А потом, в июне уже, я кормил змей, и одна из них меня укусила. Я посмотрел, а это маленькая гадюка была, и у нее был зуб целый, она вместе со всеми в моем ящике ползала. Я сразу про этот разговор вспомнил, как он мне про змею сказал. Я уже подумал, что смерть моя пришла, побежал к нему, а сам уже чуть не падаю. Хорошо, что гадюка совсем молодая была, а то бы не добежал. А он как будто ждал меня, и говорит, ложись, мол, на стол, и какой-то горшок с цветами мне на грудь поставил. А больше я не помню ничего, сознание потерял. А очнулся когда, то мне получше стало. Я сам встал со стола, а он сказал, что я могу идти к себе, спасибо, мол, старик, за вклад в познание истины. Так и сказал, и до того мне за него неловко сделалось! Такой был человек хороший, а дошел до того, что уже на людях стал опыты свои ставить.
– А что цветок, завял?
– Откуда вы знаете? – поразился Блоттер.
– Я только предполагаю.
– Точно, я еще удивился, что был совсем еще крепкий куст, а стал весь черный, словно неживой. Я даже подумал, что он его подменил, когда я без памяти лежал.
– И когда это случилось, не помните?
– В июне, в самую первую неделю, точно помню.
– Может быть, вы заметили еще какие-нибудь странности в его поведении?
Старик задумался, но затем отрицательно помотал головой.
– Я так думаю, что здоровье у него стало портиться, – сказал он. – Оттого и характер тоже стал плохой… Знаете, он вообще-то симпатичный был человек, он мне всегда нравился, еще с того самого дня, как стажером стал. А уж за крысу свою как переживал, до слез дошло… А в конце он как-то пожелтел весь и струпья у него на шее появились. А он как будто и не замечал. Я так думаю, во всем его болезнь виновата. Все магия проклятая, все беды от нее случаются, вот и война тоже…
– Хорошо, меня остался только один вопрос, – сказал Валлент. – Кто из женщин посещает Орден и как часто?
Старик улыбнулся в первый раз за все время разговора, его лицо почему-то приобрело хитроватое выражение, а глаза прищурились.
– Да вот хотя бы Халлика, она тут каждый день наведывается, с десяти до двенадцати полы моет, пыль вытирает. Пока весь Орден-то с тряпкой обойдешь, и неделя минует! Еще иногда жены господ магов приходят, нечасто, правда. Да, и Мунна, официантка из того же ресторана, что и Халлика, тоже бывает, когда у них клиентов мало, или когда хозяина заранее попросят ее прислать. Я с ней по комнатам хожу.
– Зачем?
– Как же, а что, по-вашему, я тут делаю? Присмотреть за ней, да мало ли что!
– Я имею в виду, с какой целью она посещает магов?
– Горячий обед носит, конечно, зачем же еще? Я у нее тоже иногда покупаю, когда деньги есть и самому готовить невмочь.
– Все понятно. Скажите, пожалуйста, вы знаете всех этих женщин поименно? Вы всегда видите их, когда они проходят в здание?
– Это я не обязан делать, уж извините! Что мне, день напролет у дверей стоять? Да разве они со мной разговаривают? Нет, не знаю я, как их имена, и совсем редко они тут появляются, всего раза два и видел. Не мое это дело, за чужими женами подсматривать!
Блоттер почему-то рассердился и нервно заерзал на диване, и Валлент решил, что пора заканчивать беседу: в его планы не входило успокаивать возбужденных старцев. Он поблагодарил привратника за разговор и вышел из каморки. Магистр остался доволен, однако количество вопросов, требующих ответа, отнюдь не уменьшилось. Остановившись рядом с перилами, он услышал негромкое звяканье ведер в подсобке. Судя по всему, служанка уже успела израсходовать всю воду, добытую ей любезным стариком, и вернулась за добавкой. Он вновь потревожил работницу, войдя в ее владения, но на этот раз она вела себя более приветливо.
– Халлика, я хотел бы поговорить с вами, – таинственным голосом сказал Валлент, цепко осматривая обстановку. Как он и ожидал, в углу широкого облупившегося подоконника притулилась набитая крыса, почти неотличимая от настоящей. Она мирно стояла на простой деревянной подставке, сверкая красноватыми бусинками стеклянных глаз.
– Конечно, господин магистр.
– Почему бы вам не выбросить эту гадость? – спросил он, кивая на чучело грызуна.
