флаер с шашечками на днище и махнул рукой, призывая водителя снизиться.
– 96-я авеню, – бросил он, забравшись в салон. – 32.
– А, Вика… – Человек за штурвалом ухмыльнулся и стремительно обогнул здание КЦЭ, вырулив на оживленную трассу. Он направил флаер на восток, в сторону взошедшего солнца, которое тут же затопило кабину резким сиянием.
Справа, в провале улицы, на секунду открылась набережная и тут же пропала, закрытая пластобетонными громадами офисов. Через несколько минут сумасшедшего полета по скоростной трассе, не заставленной через каждый километр светофорами и почти свободной от рекламных цеппелинов, машина притормозила, снизилась и вплыла в узкий переулок, образованный двумя одинаковыми домами типично складского типа, без окон. Их крыши были сплошь заставлены такими древними и разбитыми флаерами, что было удивительно наблюдать, как некоторые из них взлетают и садятся. Владельцы обезьянами карабкались по пожарным лестницам вверх и вниз.
– Великие Клошары, – торжественно молвил водитель, обведя рукой вокруг себя. Потянув за штурвал, он втиснулся в узкий промежуток между лавкой и баррикадой из пустых коробок, чем вызвал гнев местных жителей. – Вылезайте скорее, мистер, пока машину не разграбили!
Со всех сторон к флаеру с гиканьем неслись подростки – все в простой и местами рваной одежде.
– Летают тут всякие! – завопил из окна лавки тучный человек в чалме. – Убирайся!
Расплатившись, Милан выбрался из машины, и водитель тотчас взмыл в небо, едва не зацепив бампером самого шустрого парнишку. Раздосадованные неудачей дети окружили Милана и стали хмуро его разглядывать, но хватать его за полы плаща остерегались. Он и не подозревал, что вблизи делового центра Валхаллы встретит такой откровенный сброд. Милан еще не знал, что люди здесь живут относительно приличные – по сравнению с обитателями старых доков. Там сквозь бетон пророс настоящий человеческий муравейник.
– Что вам нужно, сэр? – спросил владелец лавки. Избавившись от громоздкого такси рядом с прилавком, он стал вполне добродушным толстяком, пекущемся о процветании бизнеса и привлечении клиентов.
– Мне нужен дом 32. Я ищу Вику, которая сдает комнату.
– Пойдемте со мной, – обрадовалась худая и высокая, словно столб, но не казавшаяся костлявой девочка. – Все слышали? – обратилась она к приятелям. – Это к нам!
Ребятня недовольно загудела, но расступилась. В непрерывном гаме – вокруг кричали домохозяйки, хлопали окна, орали радио и телевизоры, перекликались прохожие и содержатели магазинчиков, – рассекая густые волны запахов пищи, несвежего белья и отбросов, девочка довела Милана до скрипучей двери. За ней открылась узкая, крутая лестницу с обломанными перилами из потрескавшегося пластика.
– Вы не смотрите, сударь, что у нас так плохо, – сообщила проводница. – Комната чистая, и мебель почти целая, мамаша ее сама по кускам собирала. Возле мебельных комиссионок. В окно, правда, мало что видно, зато светло и не жарко. И плата самая низкая в нашем квартале.
Идти пришлось на самый последний, четвертый этаж. Сняв с шеи веревку с кредитной карточкой, она ткнула куском пластика в скважину и толкнула дверь плечом.
– Мамаша! – крикнула она. Милан вошел в квартиру вслед за ней. – К нам постоялец!
Через какое-то время из комнаты выскочила крепкая, еще довольно молодая женщина в халате, на ходу причесываясь растопыренной пятерней. Кажется, она спала – кожа у нее под глазами слегка припухла.
– Иди переоденься, Кэти, – улыбнувшись гостю, проговорила она, и ее бледные тонкие губы сложились в неожиданно теплую и симпатичную дугу. – Проходите, сударь. Комната вам понравится, и совсем недорого, всего сорок пять крон в день. Дверь с программируемым замком. Двойной комплект белья, прачка в соседнем доме…
Девчонка, вопреки указанию, никуда не ушла, а потащилась вслед за Миланом по коридору с голыми стенами. Лавируя между коробками с тряпьем и глухо гремящими останками игрушек и бытовых приборов, все трое ввалились в маленькую комнатушку размером три на четыре метра. Судя по всему, окном она выходила на юг, но благодаря монолитной стене соседнего дома солнце не могло всласть порезвиться на ее «просторах», сумев лишь зацепиться за самый край рамы и выбелить стену слева от входа.
Вика распахнула форточку, и в комнату проникли уличные шумы.
– Где я могу поставить свой флаер?
– А прямо на крыше. Выйдете из квартиры, так лаз тут же и будет. Только ходите осторожно – лесенка хрупкая, того и гляди обвалится. И перил там нет, обломали.
Скромная, разрозненная мебель вполне устраивала Милана – ничего лишнего и все необходимое. Правда, терминал в углу возле окна выглядел не слишком работоспособным, хотя и помигивал зеленым глазом сетевого питания.
– Все работает, сударь, недавно проверяла, – заметив поворот головы Милана, поспешно сказала хозяйка. – Канал устойчивый, 128 мегабит в секунду. Провода только пять лет назад заменили… Принтер у нас в комнате, можете пользоваться за отдельную плату. Вот только голосовой ввод текста сломался, все забывала мастера позвать. Придется набирать письма руками, уж извините. Да, может, хотите на мою лицензию взглянуть? Действительна до конца года.
Милан кивнул и бросил сумку на кровать, и обе хозяйки оставили его обживаться.
Спрятав пистолет в древний сейф, с которым пришлось повозиться, прежде чем тот согласился реагировать только на его карточку, он подумал: «А «Лама»-то все равно бесполезна. Сейчас она ударит током любого человека в целом Эккарте. Пока не перепрограммируешь чип, ей даже пива не нагреть». Но не выбрасывать же старинное семейное оружие? Кроме того, хоть Обри и обещал выправить лицензию на «нового» владельца, сейчас Милан сомневался в его искренности. Если полиция вздумает всерьез проверить подлинность документа, всплывет вся история с рождением мифического гражданина М. Хастича. Скорее всего, Обри попросту сказал то, что от него ожидал услышать придирчивый арестанта.
Первым делом Милан отметился в Департаменте народонаселения и получил справку о временной регистрации в столице. Без этого он не смог бы претендовать даже на самое завалящее рабочее место. Конечно, 15 тысяч крон хватило бы на полгода приличного существования, то есть до самой «смерти» Хастича, но что дальше? Где потом искать деньги на плутоний, чтобы вернуться в Эль-Фернандо?
