самые страшные (и самые неприличные, кстати) вещи даются вполкасания. Обиняками. А то когда все наружу, и авторские слезы брызжут, хочется читать, как литанию, вирши Лаэртского:
Короче, хорошо, что в пресс кузнечный попал брилевский Финрод, а не какой другой. А то б мы все в слезьми потонули.
Тут бы мне и закончить, но не могу. А все почему? Потому что таргетная аудитория романа, как ни плюнь, — толкиенисты. И где остальным людям — спасибо автору, смешно, горько, страшно, интересно, занимательно, любопытно, язык, наконец, приятный, там толкиенистам — оскорбление, осквернение и пулеметная очередь в сердце. Не всем, конечно, но некоторым. Что ж, давайте пощупаем болевые точки.
Есть такая страшная вещь, которую напускают на всякого, кто осмелится прикоснуться к творениям Толкиена. Эту вещь именуют по — разному (верность Профессору, бережное отношение к оригиналу), но одно из самых страшных ее имен — «толкиеновский дух». Что это такое — никто объяснить не в состоянии. Оно и понятно — дух, он дышит где хочет, и на кого хочет. Он — субстанция летучая и неуловимая. И вполне закономерно, что кто — то воплевает: «Ой, здесь толкиеновского духа нет!» А кто — то, на том же форуме, радостно воплевает: «Ой, а меня — то, меня — то духом проняло!» На тебя дохнуло — на меня нет. Тут бы и сказать: ну, при таком — то разбросе мнений, разве это аргумент? Но нет, не говорят, и «толкиеновский дух» страшной тенью навис над Брилевским романом.
На самом деле, мне, например, как филологу, вполне очевидно, что «толкиеновский дух» — это уникальное впечатление, которое производят тексты Толкиена. Во всех остальных текстах (даже текстах по мотивам) этого духа не может быть по определению — просто потому что это другие тексты. Они могут давать более или менее адекватные вариации на тему «мира Толкиена», но абсолютно точного попадания дать не могут. Они из других слов составлены:-). Клубящаяся реальность мифа каждый раз будет результатом очень индивидуальной авторской реконструкции, и реконструкции эти вполне могут не совпадать у разных авторов (и у авторов и читателей тоже могут не совпадать).
Почему у Профессора литература вышла духоносной — вопрос трудный. Один из ответов — он намекает на культурные особенности изображенных народов (я в основном про «Сильмариллион»), то есть да, типа готы или какие — то еще германские переселенцы, а где — то понятно, что народ жил в горах, и явно они хайлендерного типа будут:-), но окончательных зарисовок не дает. И оставляет простор для фантазии. Рисуй — не хочу. И так дышит дух. Где хочет. Но повторять такой трюк — бессмысленно и литературно непродуктивно. Вот как сказал об этом поэт (А.Левченко. Вечера на хуторе близ Пекина):
Вот видите? Получится выхолощенное, ни за что не заякоренное, хилое произведеньице «по бледненьким мотивам», каковыми полны все сетевые библиотеки. Так что если хочется пресловутого духа — нужно читать Толкиена, и только Толкиена. Потому что это единственный способ увидеть именно Толкиеновский мир (нет, конечно, наверное, есть и другой, но сдается мне, что тогда нужно очень много ганджи, по — хоббитски weed:-)). Если же решились писать или читать серьезную вещь в рамках того же мифа — готовьтесь к историческим штудиям и культурному шоку. А — а–а, кричат люди, они на шотландцев (грузин, кочевников) похожи! Ну и что? А на кого они должны быть похожи? Ни на кого? Чтобы уж никого грубым сходством с нашей реальностью не оскорбить? Ой, боюсь, дохленькая культурка получится. К тому же, тьма «апокрифистов» пробовала. Результат? На мой злобный филологический взгляд пока случились только две (прописью и на пальцах — две) взрослые вещи по мотивам Толкиена — это ЧКА и роман Брилевой. Обе — с культурным фоном (хотя ЧКА — полная противоположность «мясной прозе», это самое настоящее «головное», по выражению Нагибина, письмо, и правильно, ЧКА бодается, голова в голову, с бледноризым и прозрачным «Сильмариллионом», так что стилистика взята верно, лучше некуда).[58]
Так что я предлагаю отпустить «толкиеновский дух» в литературные эмпиреи, к божественному нектару олимпийских застолий. Давайте заменим это несносимое понятие чем — то более вычислимым. Например, авторскими идеями (о мироустройстве, расовых особенностях, психологии персонажей). И вот тут к приквелу можно предъявлять претензии очень серьезного масштаба. Нельзя позволять себе серьезные мировоззренческие сдвиги в сторону от Толкиена, если ты декларируешь верность мировоззрению оригинала. Ну что ж, поехали.
Тьфу, над Сирионом, конечно. Или Эсгалдуином?
Это, как вы уже догадались, я о страшных криках «а царь — то подмененный! подмененный царь — то!», ой, опять я вру, Финрод, конечно, подмененный, а еще Святой Дух, кричат, подмененный, на врага рода человеческого, причем в лице Берена.
Вот как вот Святой Дух в лице Берена могли на что — то подменить, я до сих пор понять не могу. Потому что я не могу понять, с чего люди решили, что у Толкиена (или, на выбор, у Брилевой) Берен осенен этой любимой верующими субстанцией? Где Берен и где Святой Дух, сурово спрашиваю я?
Короче, я с ходу предлагаю оставить в покое Утешителя и Душу Истины, и обратиться к философской подоплеке легенды о Берене и Лютиэн, а также Сильмариллиона в целом.
Действительно, давайте сразу разберемся с «правдой об эрувианстве», «Добре, которое пользуется средствами Зла» и прочими выкриками с верхней палубы вышеупомянутого корабля. Давайте разберемся с мотивами похода Финрода, а также с «монотеизмом» эльфов. Когда обо всех этих вещах дико орали на форумах, я спрашивала себя, настороженно бегая по ветке: а вот интересно, хоть кто — нибудь догадается заглянуть, к примеру, в «Философский словарь»? Ну, или например, в записки Профессора? Там же все написано! Но на корабле дураков книжки не читают, это мы уже знаем. Надежды были напрасными.
Итак. Начнем с «эрувианства» и «монотеизма эльфов». У Профессора очень четко написано, что «эрувианство» (если понимать под ним некое теистическое мировоззрение, а если не понимать, то неча слово такое употреблять вовсе) начинается у нас когда? Правильно, с Нуменора.
«Люди 'пали' — любая легенда, изложенная в форме предполагаемой древней истории настоящего мира, в котором мы живем, должна принимать это — но люди Запада, добрая сторона — были изменены (Re — formed). Речь идет о потомках людей, которые попытались раскаяться и бежали на запад от господства Первого Темного Властелина и его ложной религии, и, в отличие от эльфов, обновили (и приумножили) свое знание истины и природы мира. Таким образом они бежали от 'религии' в языческом смысле этого слова в мир чистого монотеизма, в котором всем предметам, существам и силам, которые выглядели достойными
