безжалостные слова, брошенные ей в лицо сегодня в кафе. Полина никогда не держала на него зла, она забудет и недавнюю нелицеприятную беседу. Полина думала сейчас не о себе, а о своей дочери.
— Могу я попросить вас, Максим, на пару слов… — решилась она. А когда они остались наедине, спросила только одно:
— Скажи мне, пожалуйста, честно, твоё решение жениться не явилось необдуманным результатом моих… требований оставить Аллу в покое?
— Если ты думаешь, что я женюсь на твоей дочери только для того, чтобы посильнее насолить тебе — это чересчур самоуверенно с твоей стороны, тебе не кажется, дорогая? — слегка усмехнулся Макс. — Я женюсь на Алле потому, что её люблю, потому что она мне бесконечно дорога, потому что я никогда не встречал женщины красивее, умнее, желаннее… потому что я хочу, чтобы она родила мне сына, которого я никогда не оставлю, пока буду жив.
— А что нам делать с нашим сыном? Он так и останется чужим для тебя?
— Ты думаешь, я ему нужен? У нас с ним и так очень непростые отношения… что он сможет испытать ко мне, кроме презрения?
— Значит, мы должны обо всём молчать?
— Алле я расскажу… от неё я не хочу ничего скрывать… А Сашке… Ты подумай ещё, если считаешь нужным, чтобы он знал…
— Я ему ничего не скажу. Ты сам сделаешь это, когда-нибудь, может быть…Ты предал его ещё до рождения, обидел, унизил клеймом незаконнорожденности, тебе с этим и жить, — устало произнесла Полина и пошла в гостиную к остальным.
Через две недели Полина переехала в свою отдельную квартиру. Алла, Геля, Илья, наконец-то, узнали о разводе. Полина не могла предположить, насколько это известие их потрясет. Никому из них даже в голову не приходило, что такое в принципе возможно. Всех мучил вопрос «почему?», но никто из детей не решался задавать его маме и отцу. Да и какое это могло теперь иметь значение. Развод состоялся, мама уехала от отца. Семьи больше не было.
Алла переживала сильнее остальных, ей было больно за отца, но маму осуждать она не смела. Алле хотелось как-то утешить папу, успокоить его, сказать о том, как она его бесконечно любит, но он замкнулся в себе. Смотрел на дочь ничего не видящими глазами и словно не слышал слов, которые она ему говорит. Алла сказала Максу, что хочет на какое-то время вернуться домой, чтобы быть с отцом рядом. Но Макс ответил, что никуда её не отпустит, а её присутствие, её утешения ему не помогут.
— Ты думаешь, он хочет, чтобы ты видела его растерянным и измученным? Твой отец — сильный, гордый человек и ни в чьей жалости не нуждается.
Это было правдой. Антон даже был рад, что детей сейчас не было дома, так ему казалось легче привыкать к одиночеству. Чуда не произошло, Полина ушла от него, ему было больно и плохо. Вечерами он долго сидел у огня и прокручивал в памяти всю их жизнь, пытаясь понять, в чем была его вина, где он допустил ошибку… Может быть, их было много. Очень, очень много…
Антон понимал, что это занятие бессмысленное, что он занимается самоедством, но остановиться не мог. Ему хотелось найти ответ, понять причину нынешней беды, случившейся с ним. И неожиданно в его голове вызрело совсем иное. Антон вдруг понял, что достаточно плакать о прошлых неисправимых ошибках. Ведь его семья сейчас находится на грани другой беды. Илья и Геля — вот что терзало его. Они не могут быть вместе, они должны расстаться. Но воздействовать на упрямицу дочь было трудно, почти невозможно, значит, нужно было, перешагнув через свою неприязнь, идти к брату. И требовать, угрожать, умолять…
Антон поймал Илью на стоянке, когда тот парковал машину утром перед работой и попросил о разговоре. Они сели в кафе.
— Послушай меня внимательно, Илья, — начал Антон сумрачным тяжёлым голосом, — во всем, что произошло, я не виню тебя, и тем более Гелю. Виноват я один. Ты мой родной брат, но ты никогда не чувствовал этого. Я отгораживался от тебя, словно сторонился родства с тобой. Я заглушил голос крови в себе и в тебе. Для моих детей ты был кем угодно — соседом, другом, нянькой, но не дядей. Они ведь чувствовали отчуждение, которое между нами существовало… Ты был скорее похож на приемного сына, сироту, взятого со стороны в семью на воспитание. Я виноват перед тобой, прости меня, если сможешь. Тебе нужна была семья, а я лишил тебя её. А теперь наказан сам. Вы с Гелей никогда не чувствовали своего родства из-за моей глупости…вам трудно было осознать, что в вас течет родная кровь. Что ж… Все что произошло между вами — закономерный результат моего непростительного поведения. Ничего изменить нельзя, я сам выстроил это здание и сам заблудился в его стенах…
Антон немного помолчал, словно переводя дух. Илья сидел напротив, опустив голову.
— Я, наверное, жалок в твоих глазах, твой горе-брат… Смешно теперь взывать к братским чувствам, но всё же, я умоляю тебя, Илья, отпусти девочку… Теперь, когда прошёл запал любви, вы оба немного успокоились, теперь самое время подумать обо всём трезво. К чему приведёт ваша связь, к вырождению семьи, дегенерации рода? Нам с тобой, как не многим в этой стране, есть чем гордиться. Ты ведь знаешь историю нашей семьи… Ты должен жениться и произвести на свет здоровых детей, которые с гордостью будут носить фамилию Луганских, Геля должна выйти замуж… А что ты можешь предложить ей? Всю жизнь жить вне брака, вне закона. Боже мой, кого вы произведёте на свет самим себе — детей или внучатых племянников?… Илья, ну ты ведь всё понимаешь… Пожалуйста, остановись… Посмотри мне в глаза, пожалуйста, и скажи, что я не прав.
— Ты прав, — глухо ответил Илья, не поднимая глаз на брата.
— Значит, ты расстанешься с Гелей? — не веря в удачу, робко произнес Антон.
— Я не смогу… Я её люблю.
— Так вот ради этой любви и соверши поступок! — взмолился Антон, — Она немного попереживает и успокоится… Жизнь не стоит на месте, в ней всё меняется. Геля встретит мужчину, полюбит его… Всё встанет на свои места… Никто не говорит, что вы должны разлюбить друг друга. Вы родственники, она твоя племянница, но не более того! Брат, пожалуйста, сделай то, о чём я тебя прошу, ради памяти мамы, отца… Разве они бы тебя одобрили???
Этот разговор длился недолго, но показался Илье мучительно бесконечным. Он вымотал его настолько, что не было сил сесть за руль. А нужно было ехать домой. Илья дал слово брату, что выполнит его просьбу.
Антон давно ушёл, а Илья, как пьяный, сидел за столиком кафе. Кое-как собравшись с силами, он поднялся и направился к выходу из здания. В дверях вестибюля он буквально столкнулся с вечно спешащим Максом.
— Что с тобой, Илья? — Макс внимательно посмотрел на него.
— Макс, я должен отлучиться сегодня, может быть до вечера… невнятно пробормотал Илья.
— Что произошло, можешь объяснить?
— Долгая тяжелая история… Твой водитель не смог бы отвезти меня, я не в состоянии вести машину.
— Вот что, я сам тебя отвезу, куда надо, по дороге все мне и расскажешь.
Рассказ был коротким. Это Илье он казался длинною с жизнь. Макс выслушал его историю и неожиданно подумал о том, что во всех этих невероятных хитросплетениях судьбы не бывает справедливого финала. Если бы не Сашка, а Илюша, этот чудесный мальчик, оказался его сыном…
А вслух сказал:
— Порой кровь диктует свои законы, там, где не надо…Ты хочешь разлюбить свою племянницу, потому что она стала твоей любимой женщиной. А я… я должен полюбить сына, который стал костью в моём горле, которого я терпеть не могу как человека, не выношу как компаньона…
— О чём ты? — вяло поинтересовался Илья.
— О том, что ваш Сашка — оказывается, мой сын. Я узнал об этом три недели тому назад и ума не приложу, что со всем этим мне делать…
— А Саня знает?! — Илья сразу очнулся от такого признания.
— Нет. И ты не спеши ему говорить…
Макс довез Илью до дома, благословил про себя на важный и трудный разговор с Гелей, а сам вернулся в офис. Все прошедшие три недели он неотступно думал о том, нужно ли говорить Саше, что он —
