волнует, чем кино, и дает больше творческих возможностей.
– Почему один из кинодиректоров решил заняться телевидением? – спросила Лайла.
– Бог его знает. Но это факт. А Ди Геннаро держит руку на пульсе Индустрии.
– Господи, все бы я отдала, чтобы с ним работать, – сказала Лайла.
– У него что, уже готово шоу? Сценарий, актеры? – спросил Робби.
– Должно быть. Им нужны техники. Он обращался ко мне.
– Марти Ди Геннаро обращался к тебе, приглашал работать на своем телешоу?
– Ну, не он, Дино, его ассистент.
– Это впечатляет, – заявил Робби.
Он взглянул на Лайлу, мол, а я что говорил? И откинулся на диване, надвигая шляпу на глаза.
– Мой случай, – сказал он. – Хотя я бывший гомосексуалист и не имею связей, у меня еще кое-что есть в запасе.
Он помолчал. Затем пожалел ее.
– Может быть, нам удастся тебя свести с ним через Пола Грассо. А может – через Дино или еще кого- нибудь из итальянцев. Еще я знаю секретаря у Целлеров. Они имеют дела с Ди Геннаро. Может быть, удастся что-нибудь с контрактом. И я однажды приятно проводил время с одним парнем в офисе у Ортиса. Он – партнер Марти. Может, удастся с ним это обговорить.
Лайла хранила молчание. Что за хреновина! А может, телебизнес и правда поможет? Все зависит от того, как себя поставишь. Все бывает.
– Боже, что бы я только не отдала, чтобы с ним работать, – повторила она.
– Что за шоу? – спросил Робби.
– О, это – секрет фирмы. Про каких-то трех девушек, которые путешествуют по Штатам.
– Три девушки? – спросила Лайла, неизвестно почему вспомнив Тощую и Конфетку.
Пол Грассо устало окинул взглядом ресторанчик. Директор все говорил. Та-та-та… Господи, хоть бы вернулось немое кино, лишь бы не слушать этого нытика еврейчика. Ну да, речь идет о разговорах внутри индустрии. Публика не должна их слышать. Он и сам бы заплатил, лишь бы не слушать… Он вздохнул. Не везет. Платят за то, чтобы слушать этого А. Джоэля Гроссмана, а зарабатывать надо.
– Нам нужно что-то абсолютно свежее. Совершенно волнующее. Но не то, чего ожидают. Нужен взгляд, я бы сказал, видение, как бы это сказать… невинность, но знающая, чистота, понимающая порочность…
Пол отвернулся. Как и всем, этому А.Дж. Гроссману нужны свежесть и красота, чтобы продавать свою продукцию. Почему бы так прямо не сказать? И почему это он А. Джоэль? И почему этот тип говорит с нажимом? Его голос при этом – как у какого-то е…иного гомосексуалиста. Все эти придурки коммерческие директора такие: не могут просто делать свою сраную работу, а должны делать вид, что это искусство. Как будто это так важно, если продаешь «бьюик» или крем для бритья или там джинсы, как сейчас. Господи, разве они не знают, что все это дерьмо… самые большие дела в Голливуде представлены директорами, вроде этого. Пол не мог смириться с тем, что он должен рекламировать какие-то вонючие бутерброды у Геллера.
Господи, вся индустрия направляется такими еврейчиками. Шпильберг, Овиц, Целлер, Ортман, Эйприл Айронз, экс-партнер Пола, Мильтон Глик. Невозможно что-нибудь купить, заключить контракт, снять фильм, распродать без участия еврея.
Ну, пусть он озлоблен. Но разве это не значит, что он может быть прав? Было когда-то время, когда он работал с Мильтоном, и сам был одним из участников. Тогда у них были большие замыслы, и снять новый фильм считалось настоящим делом! Но это в прошлом. Сошлись пути Мильта и этих его еврейчиков. В работе появились нервозность и азарт, словно он был нечестным игроком… Марка Грассо по-прежнему высоко ценилась в городе. Но он вытолкнул меня. А потом Мильтон и все они сомкнули ряды. Образовался клан.
Конечно, Мильт гнилой и этот директорчик тоже, все они гнилые. Он не знал ни одного еврея, который мог бы делать тяжелую работу, кроме разве Джимми Каана, но это такой чудной, что он может быть не в счет. Пол оглянулся на директора, который все еще говорил.
– …И вся компания основана на этом. Женская сущность! Нам надо продать это с большой чувствительностью. Здесь необходимо чувство ответственности. Имидж, даже, если хотите, больше чем имидж. Это обусловливает…
Экое говно! Этот тип действительно сказал «обусловливает»? Он что, е…лся? Думает, что он какой- нибудь сэр Ральф Ричардсон в коммерции? Или хочет быть новым Шпильбергом? Проснись и нюхай кофе, дергунчик. Была возможность для одного тощего еврейского директора коммерческого телевидения стать гигантом, но место уже занято. Возвращайся к себе на Ямайку или с какого-то там еще х… востока ты приехал. Грассо видит, что все эти типы всегда хвастаются своим вкладом в науку и искусство. Какое дерьмо! Он вновь задумчиво занялся сэндвичем.
– …Сублимационно. Ведь это поистине нечто большее, чем коммерция. Нам есть что сказать не только о продукции, но и о себе самих.
Пол засунул в рот последний кусок сэндвича с пастрами и кивнул. Пускай себе этот дергунчик тарахтит. Но тот остановился. Он смотрел на Пола. Вот именно сейчас, когда у него полный рот пастрами и ржаного хлеба, этот жалкий малютка минетчик хочет, чтоб ему ответили. Пол резко глотнул. Господи! Острый край ржаной корки едва не задушил его. Глаза его увлажнились. А тот протянул руку и похлопал его по руке. Пол смог, однако, все проглотить. Господи, этот тип действительно гомосексуалист или что-то вроде? Полу была нужна работа, но не такая паршивая.
– Благодарю вас за то, что вы разделяете мои взгляды. – Сказал директор. – Я действительно могу оценить подобную честную реакцию. Ведь вы еще способны плакать над тем, что другие сочтут ерундой.
