Она прервала свой рассказ, чтобы выбить трубку и еще раз разжечь ее.
— В ту ночь, уложив их в постель, я села возле очага. Я знала, что не смогу заснуть. Но снова начинать плакать мне тоже не хотелось, да и не было сил.
Старая женщина взглянула на Мегги.
— И тут я увидела его трубку — вот эту — и небольшой мешочек с табаком. Неожиданно показалось, что ничего в мире мне сейчас не хочется сильнее, чем снова почувствовать запах табака из трубки моего мужа…
Старая женщина пристально смотрела на огонь, покачивая головой.
— Итак, я сделала то единственное, что тогда могла. Я закурила его трубку. И курю с тех пор вот уже больше двадцати лет…
Бабушка тяжело вздохнула:
— Я остаюсь вдовой уже дольше, чем была когда-то замужем… Но мне все еще не хватает моего мужа, а эта трубка дает почувствовать, что он рядом…
Глаза Мегги наполнились слезами. Она потянулась и взяла тонкую костлявую руку старой женщины в свою.
— Бабушка, я хочу, чтобы ты знала: ты можешь курить эту трубку в моем доме в любое время и когда только захочешь!
Старая женщина приподняла бровь и весело рассмеялась.
— Да я всегда и курила! — честно призналась она. — Что бы там ни говорили другие люди, их осуждение не имело для меня никакого значения. Я все равно делала, что хотела и когда хотела!
В ее словах была правда, и они обе знали это. Мегги заметила, что тоже улыбается.
— Ты и твоя мать всегда отличались тем же, — продолжала бабушка. — Просто делали то, что взбредет вам в голову! — Она заговорщицки улыбнулась Мегги. — Думаю, вы брали пример с меня!
Мегги искренне рассмеялась сквозь слезы.
— А сейчас держу пари, — продолжала бабушка, — что в доме наверняка есть какая-нибудь вещь, которая будет напоминать тебе о муже, поможет представить его рядом тогда, когда тебе этого очень захочется!
Улыбка тут же исчезла с лица Мегги:
— О, нет!
— Да, да! Обязательно должно быть что-нибудь. — Мегги нервно теребила фартук:
— Ро не курил трубку. Он вообще не курил.
— Возможно, он знал, что ты не любишь запах табака в комнате, — ответила бабушка. — Но должно быть что-то, что напомнит тебе о нем…
— Есть пристройка к нашей хижине, которую он сделал…
Старая женщина обернулась на дверной проем, откуда доносился храп Анри.
— Да, — сказала она. — Твоя кровать всегда будет напоминать о нем, Мегги. Но, по правде говоря, она вряд ли даст тебе успокоение…
Мегги ничего не ответила, зная, что вот этого-то кровать ей никогда не давала и не даст.
— Он построил еще уборную, — сказала она. Бабушка лукаво улыбнулась:
— Ну что ж, полагаю, ты можешь уединяться там на долгое время, когда тебя одолеют приступы тоски по Ро. Но окружающие начнут склоняться к мысли, что у тебя проблемы с желудком!
К собственному удивлению, Мегги звонко расхохоталась.
Бабушка подождала, пока утихнет приступ смеха и снова вернутся тишина и тихое потрескивание огня.
— Я думаю, вон та вещь может оказаться тем, что нужно, — сказала она.
— Какая вещь?
Бабушка Пигготт указала на эдифон, все еще стоявший на столе, где оставила его Мегги.
— Этот Слушающий Ящик. Это принадлежало только ему. Его прибор. Его работа. Держу пари, что если ты проиграешь одну из записей, которыми он так увлекался, то снова ощутишь его близость.
Мегги долго смотрела на эдифон. Меньше всего на свете ей хотелось почувствовать близость Ро. Она боялась, что не сможет вынести нестерпимой боли.
— Я слушала одну из записей чуть раньше, сегодня вечером, — сказала она. — Джесси попросил меня.
— Ну, что ты при этом чувствовала? Мегги покачала головой.
— Не знаю. Не могу точно сказать. Это было пение Эбнера Пиза. Веселая песня, но меня она опечалила…
Бабушка кивнула:
— Выбери еще какой-нибудь из цилиндров, и давай послушаем его.
Мегги колебалась. Ей не хотелось этого делать.
— Уже очень поздно, шум может потревожить папу и Джесси…
— Давай, давай, девочка! — настаивала бабушка. — Надо посмотреть и убедиться, то ли это, что нам нужно!
Мегги с неохотой поднялась со стула и подошла к столу. Цилиндров было много, каждый аккуратно уложен в свой собственный круглый футляр. Мегги наобум взяла один из них и поставила на игровой диск. Еще раз за этот вечер она завела ручку и опустила на воск иглу. Она стояла рядом, наблюдая, как вращается и вращается цилиндр, и вместе с этим движением исчезли все мысли. Потом зазвучала песня.
Почти сразу Мегги узнала отдаленный мелодичный звук скрипки Джесси. Но знакомый голос, заполняющий комнату!.. Она слышала его поющим песню только однажды — дождливым днем в дровяном сарае…
«Рад нашей встрече, рад нашей встрече, любовь моя, Рад нашей встрече, рад нашей встрече», — сказал он мне. — Из дальних краев, из дальней поездки вернулся я, И все это только рада любви к тебе!»
Звук его голоса, такой близкий, как будто Ро был здесь, в комнате, вонзился в сердце Мегги, как нож. Она громко вскрикнула от боли, закрыла лицо руками и упала на колени.
— Что я наделала! — воскликнула она. В мгновение ока рядом оказалась бабушка, обнимая и успокаивая ее:
— Ну полно, полно, дитя! Я знаю, тебе надо хорошенько выплакаться. Я знаю, тебе сейчас плохо, но жизнь всегда полна страданий. Мы должны страдать, иначе никогда не смогли бы оценить мгновения счастья…
Они вместе стояли на коленях на полу, пока не умолкла песня. Затем Мегги, вытерев слезы и благодарно поцеловав бабушку в щеку, нашла в себе силы встать.
— Все не так, как ты думаешь, — виноватым голосом сказала она старой женщине. — Я недостойна твоей заботы.
— Пустяки! — прозвучал ответ бабушки, в то время как она помогала Мегги дойти до стула и сесть.
После того, как они вновь расположились у огня, Мегги удалось взять себя в руки и не давать волю чувствам. Она ненавидела ложь, которую сотворила, но сейчас ей хотелось выговориться до конца и погоревать о потере мужчины, которого она любила. Было слишком поздно даже пытаться разъяснить всю правду. Поэтому Мегги говорила только о своих чувствах, а не о том, что произошло в действительности.
— Я не знаю, почему так тоскую о нем, — сказала она.
— Ну вот! Такого глупого заявления я в жизни не слышала, — ответила бабушка. — Ты скучаешь по нему, потому что любила его!
Мегги печально кивнула.
— Да, я действительно любила его. Мне кажется, пора признаться в этом… — Мегги с тоской уставилась на огонь — Но поженились мы не по любви. В ту ночь на Свадебном Камне действительно появился скунс! Бабушка кивнула:
— Да, полагаю, что он там был. Неисповедимы пути господни…
Мегги почувствовала неловкость от перекладывания на небеса вины за их паническое бегство со Свадебного Камня.
