– Вы верно угадали. И мои песни, как я понимаю, вам понравились, особенно вторая… – И с ехидцей в голосе Джорджи добавила: – Та, где леди говорит «нет».
– О да. Вероятно, и вы не раз говорили «нет». Опыт чувствуется.
– Да. К сожалению, в последнее время не так часто, как следовало бы.
– Хороший ответ, – сказал он. – Но я советую вам почаще говорить «да». Это делает человека счастливее. Вы позволите мне посетить вас завтра после полудня? Мне нужно кое-что обсудить с вами.
Джорджи припала губами к стакану и сделала непозволительно большой глоток.
– Завтра я буду занята.
– Тогда послезавтра?
– И послезавтра я буду занята, и через два дня тоже.
В голубых глазах, пристально смотревших на нее, появилась грусть.
– Как я понимаю, вы решили вообще не принимать меня.
– Вы меня правильно поняли, сэр.
– В таком случае я задам свой вопрос сейчас – к черту приличия.
Охваченная паникой, Джорджи опрокинула стакан в рот, горячая жидкость огнем обожгла горло, из глаз потекли слезы, она закашлялась. Мисс Уолтон всплеснула руками:
– Ох, миссис Херрон, наверное, зря я придумала этот пунш. Мне показалось, это будет прекрасным завершением вечера.
– Я сама виновата, забыла, что пунш горячий, – с трудом произнесла Джорджи, отстраняясь от рук Джесса, который похлопывал ее по спине. Даже хорошо, что так случилось: Поднявшаяся суматоха положила конец их словесному поединку, в котором победа все равно была бы не на ее стороне.
Джессу пришлось уступить место возле гостьи хозяйке. Мисс Уолтон приказала принести холодной воды, и уложила миссис Херрон на кушетку.
Когда принесли воду, Джесс, оставшийся возле Джорджи, взял стакан с подноса и протянул его ей.
– Не бойтесь меня, миссис Джорджи, – прошептал он ей на ухо. – Я люблю вас.
Джорджи выпила воды и отвернулась. Джесс покачал головой, затем коротко поклонился.
– Хорошо, – извинился он. – Я был не прав, сказав об этом здесь и сейчас. Поговорим потом и в другом месте. И он отошел к Каро.
Глава десятая
Бьюкэмп прочел испещренное ошибками письмо и ухмыльнулся. Содержавшаяся в нем информация показалась ему забавной, но не более того. Зато она позволяла сделать выговор другому человеку, чье совершенно пустое письмо он прочитал перед этим.
Он взял гусиное перо, обмакнул в чернильницу и стал писать.
– Томкинс!
– Сэр? – мгновенно отозвался клерк, всем своим видом показывая готовность служить всегда и во всем. Он почтительно взял листок и стал читать.
– Это черновик, Томкинс. Составите письмо сэру Гарту Мэннингу, Ноттингемшир, Памфрет-холл, и принесете на подпись.
Бьюкэмп усмехнулся. Следует подвигнуть этого болвана на что-то толковое, хотя от сэра Гарта вряд ли можно ожидать толка, с него достаточно будет и того, что он взбаламутит болото в южном Ноттингемшире. Тогда не придется выслушивать выговоры от собственного хозяина.
Но сам Бьюкэмп был уверен, что интересующей их информации не предвидится, потому что, вопреки официальному мнению, нет никакого заговора против Короны.
Правда, с его мнением не посчитаются. Ему платят не за мнение, а за вполне определенную работу.
Для тихого Нетертона прибытие почтового дилижанса всегда было событием. Эпохальные потрясения в Средней Англии – луддитские и прочие мятежи – обошли городок стороной. О хлебных бунтах и волнениях среди углежогов Восточной Англии нетертонцы знали только понаслышке.
В Памфрет-холле почту приносили утром в столовую и клали на обеденный стол, чтобы можно было ознакомиться с ней за завтраком или после него.
Сэр Гарт вскрыл адресованное ему письмо и начал читать, попивая кофе да пощипывая булочку. Накануне вечером была дружеская попойка у Боулби, и потому он с отвращением смотрел на блюда с ветчиной, холодной говядиной и вареными яйцами.
Лицо его скривилось, когда он начал читать письмо, а в конце исказилось до неузнаваемости. Он в негодовании вскочил и бросился, размахивая письмом, в гостиную.
– Где эта чертовка Джорджи? – закричал он.
– Что ты кричишь на меня, Гарт? Я тебе не служанка, и здесь не Лондон.
– К черту! Где эта сука? Каро зажала руками уши.
– Гарт! Что за выражения! Она поехала кататься еще до завтрака.
– Одна? Или с этим Фицроем? И кто на ком катается? Уж не он ли на ней?
