Виллон послал маму, чтобы выведать это у Хиннума.
– Но что это дало бы ему? – спросила Хенна. – Мы бы тоже ему не рассказали.
– У мамы есть люди, которые ей дороги, – ответил Лер. – Виллон обещал не трогать никого из нас, если мама сумеет заставить камни нормально действовать для него. Он взял Ринни в заложницы и оставил нас, чтобы мы, когда рассеется заклятие, все рассказали вам.
– Он захватил Ринни? – переспросила Хенна, склонившаяся к Киселу. – Так почему она здесь? Ее освободил Хиннум?
– Нет, – ответила Ринни. – Это был Форан. Он вырвался из заклятия Черного, пришел и спас меня.
– Форан спас тебя от Черного? – недоверчиво спросила Хенна.
– Не совсем, – сухо поправил Форан.
Таер крепче сжал плечо Ринни: он едва не потерял ее.
– Но что произошло?
– Он освободился от заклятия Черного и объяснил нам, как это сделать, – сказал Тоарсен, почтительно кивнув в направлении Форана.
– Это была иллюзия, – сказал Форан, смущенно улыбаясь Таеру. – У меня есть не очень хорошие черты характера. Мысль о том, что деревенский фокусник, преувеличенно жестикулирующий на своих представлениях, может командовать мной, императором, показалась мне нестерпимой. Я не верил, что его иллюзия подействует, – и она не подействовала. А к тому времени как мы с Ринни вернулись, остальные тоже освободились. Не знаю как.
Тоарсен рассмеялся, хотя в глазах его были слезы. Он сидел на дороге рядом с Киселом и теперь нагнулся к нему.
– Кисел освободился первым из нас. Он сказал: все, что не может удержать тебя, не удержит и его. И освободил всех нас.
Форан серьезно кивнул.
– Я побежал за Ринни. Там на стене утеса лестница, сразу под той сторожевой башней. – Он показал на вторую башню с юга. – Встретил Иелиана, который спускался с утеса. И сбросил его…
– Жаль, – негромко сказала Сэра.
– Он мертв, – объяснил ей Форан.
– Спасибо, – ответила она. – Но я сделала бы его смерть более мучительной.
Форан слегка поклонился ей.
– Следующего сберегу для тебя. Я не мог с ним задерживаться, потому что Ринни была у Виллона. – Он пожал плечами. – Не очень-то я и помог. Мы обменялись несколькими словами, и он сбросил меня с башни. Таер повернулся и взглянул на башню.
– С утеса тоже? Ты неплохо выглядишь для человека, упавшего с высоты в несколько сотен футов.
– Спасибо, – ответил Форан. – Я себя хорошо чувствую – относительно, конечно. – Император наклонил голову и с улыбкой посмотрел на Ринни. – Думаю, меня спасла Ринни, но мы были слишком заняты, чтобы остановиться и обменяться своими историями. Вместо того чтобы разбиться у основания, я просто лежал на земле – только дыхание перехватило, и Ринни была рядом.
– Меня вслед за тобой сбросила с башни Память, – сказала Ринни.
–
Таер тоже чувствовал, что готов убивать. Ринни улыбнулась – сначала отцу, потом императору. Она вполне пришла в себя и выглядела как всегда.
– Я пряталась у лестницы, а она схватила меня, сказала: «Лети, Баклан!» – и бросила. Думаю, если бы она это не сказала, я бы упала прямо на тебя. Во всяком случае, я скоро оказалась возле тебя. Ты не дышал, и я подумала, что ты умер. Потом ты сел, выпучил глаза, из них текли слезы… я даже подумала, что ты ходячий мертвец, как те, что приходили прошлой ночью. Но нет, ты начал дышать и схватил меня, даже не поблагодарив.
Все на одном дыхании, подумал Таер. Ему стало смешно, и смех одолел ужас при мысли о том, что его дочь сбросили с башни. Помогло и то, что Ринни не пострадала.
Форан поклонился.
– Благодарю, миледи. Я допустил большую ошибку, не поблагодарив тебя сразу, но поверь, тогда я больше боялся за твою жизнь, и это было главное.
Ринни выглядела довольной. Она сказала:
– Не могу дождаться, когда вернусь домой и буду всем рассказывать, что спасла жизнь императора.
Лер улыбнулся ей.
– Тебе никто не поверит, надоеда.
– А где Хиннум? – спросила Хенна.
– Черный идет, – сказал Джес, снова сменивший облик волка на горную кошку. – Хиннум ранен, но не позволяет мне идти.
– Кстати, а не пойти ли нам? – спросил Форан.
– Нет, – ответила Хенна. – То, что мы можем сделать, сделаем здесь так же, как в любом другом месте.
