Лер взял кошелек и увязал в пояс.
– Вернусь как можно скорее. – Он повернулся к Джесу. – Скажу ему, как ты велишь, о Кукурузе.
После того как за ним закрылась дверь, Сэра повернулась к Хенне.
– Ты считаешь, что стоит подождать слова Брюидд, прежде чем попытаться что-то сделать самим?
Хенна покачала головой.
– Хотела бы я помочь. Но я не знаю, как причинен вред и как его устранить.
– Стоять и ломать руки не поможет, – сказала Сэра. – Таер, ложись на подстилку у огня. Может потребоваться много времени, и ты не сможешь двигаться. Устройся поудобнее.
– Мы можем помочь? – спросила Ринни. – Я могу приготовить чай или суп.
Сэра хотела отрицательно покачать головой, но передумала.
– Пожалуй, лучше сначала поесть. Ринни, хлеб с сыром.
– И чай, – добавил Джес. – Схожу за водой.
Когда Лер постучал в дверь, Акавит обедал. Он выглянул.
– А, это парень Таера, – сказал он.
– Да, сэр.
Акавит сердитый мужчина, и всякий человек меньше четырех футов ростом не дождется от него доброго слова. Но Лер вырос с Сэрой, и его словами не устрашить.
Черные глаза смотрели на него из-под густых бровей.
– Чего надо, парень? Я обедаю.
– Мне нужна лошадь, сэр. Я подожду, пока вы не закончите.
– Лошадь!
Он произнес это так, словно к нему никогда не приходят за лошадьми.
– Да, сэр.
Акавит посмотрел на Скью.
– У тебя есть отличная лошадь.
– Да, сэр. Но мне нужно отыскать Целительницу-Странницу для отца, которому в Таэле причинили больше вреда, чем мы думали. Мне нужна быстрая лошадь, способная пройти большое расстояние. А Скью слишком стар для такого путешествия.
Лицо Акавита перестало быть враждебным.
– Правда? Таер ранен? Ну, это другое дело. Иди в конюшню и выбирай. Я приду, как только натяну сапоги.
В конюшне Акавита стояли отборные лошади. Лер остановился возле высокой гнедой кобылы со светло-желтой гривой. Она перестала жевать сено и подошла к дверце.
Лер прижался лбом к ее шее и вдохнул сладко-соленый запах здоровой лошади, почесывая ее под челюстью.
«Боги, – подумал он, – надеюсь, Брюидд сможет что-нибудь сделать».
Он бесконечно верил Целительнице, но мама очень испугана, и от этого у Лера сжимало грудь.
– Отличный выбор, парень, – сказал Акавит; говорил он негромко и спокойно, как всегда с лошадьми.
Лер распрямился. Он обычно слышал, как подходят к нему, но на этот раз и понятия не имел, что лошадник рядом.
– Мне нравится гнедой и в двух стойлах отсюда, – сказал Лер. – А брат велел попросить лошадь по кличке Кукуруза.
– А это и есть Кукуруза, прямо перед тобой, парень. У твоего брата отличный глаз на лошадей.
Акавит взял поводок и открыл дверцу стойла. Взнуздал кобылу и вывел ее, чтобы Лер мог лучше взглянуть.
– Ей скоро пять, и она хорошо подготовлена. Немного тренировал ее и твой брат. Обычно я прошу его заняться более молодыми. А тому гнедому четыре, и он уже продан. У меня есть предложения и на эту кобылу, но… Понимаешь, парень, – Акавит потрепал по рыже-золотистому плечу, – дворяне слишком горды, чтобы ездить на кобыле. У них на кобылах ездят леди, переезжают с одного приема на другой. – Он сердито нахмурился. – Ей бы это не понравилось – она любит скачки и долгие поездки. Только не запрягай ее в хомут и не давай тащить плуг, как поступил твой отец с этим фаларнским мерином: у Кукурузы для этого недостаточно крепкие кости. Попроси отца зайти ко мне, и я найду ему замену серой, которую он потерял. У меня есть несколько лошадей, которые ему подойдут.
– Сомневаюсь, чтобы мы могли себе это позволить, – ответил Лер, но он не думал о новой лошади для фермы: он влюбился.
Вне стойла кобыла была прекрасна: с тонкими костями, поджарая, как гончая, и ростом почти со Скью. Блестящие глаза с любопытством рассматривали его; с этой лошадью никогда не обращались грубо. Длинные и шелковистые, ее хвост и грива точно цвета кукурузной шелухи. Ноздри широкие и пьют ветер.
– Скажи отцу, что мы договоримся, – сказал Акавит. Его морщинистое лицо чуть расслабилось, и Лер
