– Джес, – сказал папа с оттенком настойчивости в голосе.
Этого было достаточно, чтобы вновь привлечь внимание Джеса.
– Он помнил, – сказал Джес. – Но мы не знаем, каким образом. И это его расстраивает. – Он перевел дыхание. – Думаю, он не хочет вспоминать.
– Ты уверен, что он не знает больше? – мягко спросил папа. – Я спрашивал Защитника, а он предоставил отвечать тебе. Думаю, он знает больше, просто не хочет, чтобы ты…
Защитник отстранил Джеса, и чем закончил папа, Джес так и не услышал.
– … знал.
Таер замолчал, чтобы справиться со смешанными чувствами: ему хотелось быть подальше от того, кто сидел у его ног. Джес исчез, остался только Защитник.
– Я не хочу его пугать, – сказал Защитник.
– Опасно хранить тайны, – возразил Таер. – Мама беспокоится о тебе. Она мне говорила, что очень важно, чтобы вы с Джесом оставались близки друг другу.
Защитник грациозным, полным сил движением встал; Таеру это напомнило, как бывает, если думаешь, что перед тобой собака, а оказывается – волк. Джес и Защитник движутся по-разному.
– Кое-чего ему не нужно знать, – сказал Защитник.
– Он прав, – удивленно сказал Таер. – Ты испуган. Защитник зашипел.
– Ты не можешь обмануть меня, – сказал Таер, продолжая говорить мягко, хотя чувствовал, как учащенно забилось сердце. – Все чего-нибудь боятся. И ничего, если Джес тоже боится. С твоей стороны неверно что-то скрывать от него. Ты должен больше доверять ему.
– Ты ничего не знаешь! – выпалил Защитник. – Ты Бард – благословенный, а не проклятый.
Таер приподнял бровь.
– Ты не проклят. Тебе просто досталось для возделывания каменистое поле. Мне кажется, что ты неплохо справляешься. Но ты должен работать в команде, иначе ничего не добьешься, сын.
– Я не твой сын, – сказал Защитник. – Твой сын Джес. Я демон, которым он проклят.
Это было произнесено без эмоций, но ни один родитель не упустил бы плач в этих словах.
– Ты мой сын, – сказал Таер, приближая лицо так близко, что его дыхание превратилось в морозный туман. – Я люблю тебя. И тревожусь за тебя.
– Ты тревожишься за Джеса, – сказал Защитник, отворачиваясь.
Его абсолютная уверенность неожиданно напомнила Таеру его самого, как он спорил с отцом за два дня до своего ухода на войну. Отец повернулся и ушел, и в его ушах все еще звучал возглас Таера: «Пекарню ты любишь больше меня!»
Он подумал об изменчивом молодом человеке, своем сыне, и сказал первое, что пришло в голову:
– Ты напоминаешь мне мою сестру Алину. Ее невозможно убедить в том, в чем она не хочет убеждаться.
– Я не похож на Алину.
Защитник скрестил руки на груди и принялся раскачиваться на пятках.
– Похож. Она может изменить решение только тогда, когда перестает спорить и начинает думать. Поэтому подумай, о чем я тебе сказал, – и расскажи Джесу, что тебя пугает. Бремя большинства проблем можно облегчить, если разделить их с кем-нибудь. Доверься Джесу.
Защитник чуть покачивался, переступая с ноги на ногу – так поступает Джес, когда он расстроен.
– Почему бы тебе не побегать сегодня ночью? – мягко предложил Таер. – Мне легче думать после физического напряжения и одиночества.
Защитник молча раскрыл дверь и исчез. Таер слышал, как негромко открылась и закрылась наружная дверь, и повернулся к спящей жене.
– Надеюсь, это ему поможет.
Он поцеловал ее, задул лампу и уснул.
Когда Джес вернулся, он обнаружил, что лежит на древесной ветви, глубоко вонзив ногти в кору: Защитник словно точил их.
Джес сумел слезть с дерева, не теряя форму кошки. Это трудно, но падать с дерева тоже трудно.
Снова приняв человеческий облик, он принялся потягиваться и разминаться, пытаясь понять, как далеко ушел от дома. Он не чувствовал особой усталости: иногда, когда Защитник надолго вытеснял его, Джес приходил в себя, чувствуя усталость до костей. Он надеялся, что ему недолго придется добираться до дома.
Он думал также о том, что сказал папа Защитнику, когда отправил его в лес.
Голос Защитника звучал угнетенно.
– Хорошо.
Обычный человеческий голос показался Джесу неестественным в глубине леса. Ему не обязательно говорить вслух – но это помогает понять, кто на этот раз говорит.
