нечего. Я сегодня же поеду в Уильямсберг и встречусь с вашим Эймосом Стричем…
– Я решаюсь просить вас о большем. – Ханна помолчала, собираясь с духом, потом дерзко выпалила: – В «Чаше и роге» есть два человека, одна из них – рабыня, другой работает по договору, как и я, это всего лишь маленький мальчик. Я прошу вас взять их к себе вместе со мной. Если Эймоса Стрича припугнуть как следует, я уверена, что он расстанется с ними за очень небольшую…
Малкольм Вернер выпрямился, в глазах его появился гнев.
– Вы и впрямь слишком много на себя берете, мадам, предъявляя мне подобные требования! Не забывайте, кто ты такая. Вы все еще служанка, работающая по договору!
Но Ханна продолжала, не собираясь отступать:
– Здесь нужна кухарка, хорошая стряпуха. То, что вам подают к столу, немногим лучше, чем помои для поросят. Возможно, вы этого не замечаете в вашем состоянии… – Она осекалась, поняв, что перешла границу дозволенного.
Вернер пошевелился, взгляд его потяжелел. Однако он взял себя в руки, давая Ханне возможность высказаться.
– Рабыня, о которой я вам говорю, Черная Бесс, – замечательная стряпуха. Она готовит чудесные блюда. За нее стоит отдать любую цену. А мальчишка… Дикки – славный мальчуган, умеет работать упорно и охотно. – Ее глаза сверкнули. – Эймос Стрич жестоко избивает его палкой пи за что, просто когда в плохом настроении. Мальчика сломают еще до того, как закончится срок его договора. Он станет похож на забитую дворняжку, вот и все.
Какое-то время Вернер спокойно смотрел на нее.
– И это все? Вы уверены, что у вас не осталось больше никаких требований ко мне? – В его голосе звучали саркастические нотки.
– Они вернут вам вдвое больше того, во что обойдутся вам, сэр. Клянусь! А если правильно повести дело, старый Стрич, конечно, отдаст их вам за гроши…
– Хватит, девушка! – воскликнул Вернер, рубанув воздух рукой. И опять принялся рассматривать Ханну – ее красивую фигуру, ее цветущие формы, обтянутые чересчур плотно облегающим платьем. Он вспомнил тот момент в спальне, когда в нем шевельнулось желание. В этой девушке были огонь и энергия. Вернер понял, что хочет с ней спать. И проговорил голосом более резким, чем намеревался: – И каких же услуг могу я ожидать от вас, мадам, если выполню вашу просьбу?
Ханна заметила, что его поведение изменилось. В его глазах появилось что-то сонное, потаенное, и на мгновение она растерялась, не зная, что ответить, и немного испугалась того, что ей почудилось за его словами. Потом она глубоко вздохнула, отчего ее груди высоко поднялись над корсажем платья. Заметив, что Вернер уставился на них, Ханна сказала:
– Вам нужна домоправительница. Кто-то же должен следить за слугами. Дженни и остальные девушки – хорошие, надежные работницы, по им требуется твердая рука.
– И вы, шестнадцатилетняя девчонка из трактира, имеете такую твердую руку?
– Я быстро всему учусь, сэр. У меня получится, вот увидите.
– И это все, что я обрету, если пойду на эту не слишком выгодную сделку, заключить которую вы меня побуждаете?
– Но что же еще, сэр? – спросила Ханна с невинным видом. – Я – всего лишь бедная служанка, работающая по договору, как вы изволили заметить, не знающая никакой другой работы.
Вернер резко откинул голову.
– Вы смеетесь надо мной, мадам?
Ханна широко раскрыла глаза:
– Не понимаю, о чем вы, сэр.
Вернер проницательно смотрел на нее, сузив глаза и размышляя. Потом махнул рукой:
– Ступайте. Оставьте меня.
– Но вы так и не сказали, каковы ваши намерения относительно меня.
– Я подумаю. Идите же!
Ханна слегка присела и выплыла из кабинета.
Малкольм Вернер сидел неподвижно до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. Потом встал и задвинул щеколду. Достал бутылку и принялся было лить бренди в стакан, но, тихонько выругавшись, передумал. Он зажег сигару от свечи, которая горела именно для этого, встал у окна, распахнутого Ханной. Он простоял там долго, куря и глядя вдаль невидящими глазами. На душе у него было неспокойно. Он понимал, что должен сделать. Он должен – вернуть Ханну Маккембридж ее хозяину. Само пребывание девушки в этом доме чертовски тревожило его.
Обнаружив, что Ханна сбежала. Эймос Стрич чуть не спятил от ярости. Он узнал о ее побеге, только когда трактир закрылся и он, хромая, поднялся в свою комнату, хваля себя за хитроумие, уверенный, что найдет там девчонку, дрожащую от страха, опозоренную, сломленную, готовую отныне неукоснительно исполнять все его желания.
Он почуял неладное, увидев, что дверь в его комнату не заперта. Распахнув ее, Стрич узрел в своей постели вместо Ханны огромную тушу пьяного, громко храпящего пирата. Ханны нигде не было видно.
Стрич дубасил палкой пирата до тех пор, пока бедняга не проснулся. С воплем вскочив с кровати, тот подобрал одежду и выбежал из комнаты.
Стрич раскрыл окно и, выглянув во двор, заревел.
Первой появилась Черная Бесс.
– Да, масса?
– Эта девка, Ханна, – ее нет в моей комнате. Подними свой старый зад на чердак и приведи ее! Да поживее!
Вскоре Бесс постучала к нему в дверь. Стрич распахнул ее.
– Ну?
– Мисс Ханна там нету, масса. – Бесс стояла с безмятежным видом, сложив руки на огромном животе.
Стрич был уверен, что заметил на ее лице злорадную улыбку.
– Что ты хочешь этим сказать – «там нету»?
– Что я уже говорить, масса, ее там нету. Просто нету, и все тут.
Стрич поднял палку, вознамерясь ударить Бесс. Потом опустил ее. Он уже давно убедился, что бить Бесс – попусту тратить силы. Бесс выносила побои стоически, без жалоб, а потом удалялась с таким видом, словно ничего не случилось. И Стричу почему-то казалось, что из их столкновений проигравшим выходил он.
– Тогда переверните все вверх дном. Обыщите каждый уголок. Если она сбежала, я пущу по следу собак!
– Ага, масса Стрич.
В скором времени со всей очевидностью стало ясно, что Ханны нигде пет. Стукнув Дикки палкой по плечу, Стрич сказал:
– Беги и приведи ко мне Сайласа Квинта. Он, конечно, уже спит, но скажи ему, что я сам приду за ним, если он не явится сюда в два счета.
Когда Сайлас Квинт торопливо вошел в трактир, Стрич сидел у стола, на котором горела одна- единственная свеча. В мятой одежде, небритый, с налитыми кровью глазами, дышащий перегаром, он напомнил Стричу крысу, которую только что выгнали из норы.
Стрич стукнул палкой об пол и взревел:
– Эта девчонка ваша… она сбежала! Она была дома?
– Я ее не видел, сквайр. – Квинт, задыхаясь, опустился на стул. – Клянусь, домой она не приходила. Если бы пришла, я приволок бы ее сюда, можете быть уверены. А не прячется ли она где-нибудь здесь?
– Нет, черт побери! Вы что, за дурака меня держите? Я обыскал все!
– Мне бы глотнуть чего-нибудь, – ноющим голосом проговорил Квинт, обводя взглядом бар. – Хоть капельку. Если человека будят под утро, когда он крепко спит, в голове у него образуется сплошная неразбериха.
– У тебя в голове и без того вечная неразбериха, дерьмо ты этакое! – Палка Стрича застучала по полу. –
