Ханной и Вернером. Он смешил их своими остротами; руки его никогда не оставались без движения. Его ум сверкал подобно клинку рапиры.
Ханну особенно увлекали его рассказы о Франции, об интригах, которые происходили в высшем свете этой страны, при дворе короля. Казалось, что некогда Андре Леклэр вращался среди знати. Если же это не так, то он, значит, был еще более искусным выдумщиком, чем Бесс.
– Женщина, в особенности замужняя, – говорил он за работой, – это немногим больше, чем рабыня, дорогая леди, и прав у нее едва ли больше, чем у рабов, которыми владеет месье Вернер. Я удивляюсь, что почти никто из женщин не выказывает решительности – той, которой, кажется, обладаете вы. Я вспоминаю довольно забавный случай, имевший место в Уильямсберге в прошлом месяце. Я был на свадьбе. Во время церемонии, когда священник добрался до первой фразы насчет того, что жена должна во всем слушаться своего мужа, невеста прервала его, заявив: «Не должна». Священник продолжал, словно бедная женщина ничего не сказала. Еще два раза во время церемонии священник произносил ту же фразу, и каждый раз женщина отвечала одно и то же: «Не должна». Но он так и не обратил на это внимания. Знаете ли вы, что по английским законам, которые действуют и здесь, жена наследует только треть состояния супруга? Знаете ли вы также, что муж имеет законное право бить жену, если она не исполняет все его желания?
– Малкольм не станет так обращаться со мной.
– А почему бы и нет?
– Потому что он любит меня!
– Ах, любит! – Андре поднялся с колен. – А вы его любите?
– Я… – Ханна заколебалась. – Я чувствую к нему привязанность.
– Привязанность можно чувствовать к брату, дорогая леди.
Ханна повернулась к нему.
– А как еще могла бы я получить все это, – она широко развела руками, – не имея кого-нибудь вроде Малкольма Вернера? Вы говорите о куртизанках, о шлюхах в вашей стране… а знаете ли вы, что такое шлюха здесь? Шлюха работает на постоялом дворе. И именно этим я занималась, пока Малкольм не выкупил меня у Эймоса Стрича! А кем же еще могла я стать? Я малограмотная, знаю только то, чему меня научил отец. Если бы мне удалось выйти замуж, так это был бы какой-нибудь пьяница мужлан, который, разумеется, бил бы меня и замучил бы работой до смерти. Именно это произошло с моей матерью.
– Ах, Ханна, простите меня. Я не знал этого, – проговорил Андре смущенно. Вдруг глаза его засмеялись – очаровательно и проказливо. – Теперь я вижу, что был не прав. Теперь понимаю.
– В самом деле?
– Ах да. Примите мои поздравления, мадам. – Он схватил Ханну за руку и склонился в поцелуе. – Вы – дама моего сердца.
Как-то, проходя мимо дверей музыкальной комнаты, Ханна услышала звуки музыки. Она вошла.
За клавесином сидел Андре, его гибкие пальцы двигались по клавиатуре с совершенным артистизмом. Музыка показалась ей необычной. Легкая, воздушная, она вместе с тем отличалась четким ритмом. Ханна замерла, захваченная прекрасной мелодией, и стояла неподвижно до тех пор, пока Андре не закончил.
Подойдя к клавесину, Ханна спросила:
– Что это за музыка?
– Это французская танцевальная сюита, – ответил он, взглянув на нее. – Когда я уезжал, в Париже только ее и слушали.
– Мне она кажется странной. Но играете вы очень хорошо.
– Naturellement[3]. – Он пожал плечами. – Андре также еще и музыкант.
– А вы не знаете такую песенку? Ее мне часто пел отец. – И она спела один куплет.
Андре внимательно слушал ее, склонив голову набок, что-то тихонько мурлыкая.
– Повторите, пожалуйста.
И Ханна вновь запела:
Когда Ханна повторила куплет, Андре принялся тихонько наигрывать мелодию – как ее запомнила Ханна. Она спела куплет еще, на этот раз увереннее.
Когда Ханна закончила, Андре слегка похлопал ей.
– У вас хороший голос, дорогая леди. Не поставленный, но точно воспроизводящий мелодию, приятный и чистый. Если с вами позаниматься…
– Вы меня научите? – пылко спросила она. – И играть на клавесине?
– Если хотите. – Он внимательно посмотрел на нее. – Но на это потребуется время, больше времени, чем остается до вашей свадьбы.
– Но разве вы не можете остаться здесь и после свадьбы? Есть столько разных вещей, которым я хотела бы у вас научиться. Петь, играть, а еще – как правильно говорить и писать. Как стать взаправдашней леди!
– Вы родились леди, – сказал он, – дорогая Ханна. Как всегда, от неожиданного комплимента Ханна покраснела.
– Малкольм сказал, – вырвалось у нее, – что вы были учителем. А мне нужно многому научиться!
– Я был бы счастлив остаться. Но что на это скажет ваш будущий муж?
Ханна покачала головой:
– Он согласится, если я попрошу.
Андре улыбнулся:
– Да, думаю, он согласится.
Ханна схватила его за руку и сжала ее.
– Пойдемте в бальную залу. Я должна научиться танцевать до свадьбы!
Андре встал из-за клавесина.
– Здесь есть кто-то, кто умеет играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Насколько мне известно, никто.
– Было бы гораздо удобнее обучать вас танцам, имея аккомпаниатора. Но Андре сможет обойтись и без этого.
– Не беспокойтесь. – Ханна улыбнулась. – Мне музыка не нужна. Я буду танцевать под музыку, которая звучит у меня в голове.
Андре остановился и удивленно взглянул на девушку.
– У вас в голове?
– Конечно, – просто ответила она, – когда я танцую, музыка звучит у меня в голове.
– Mon Dieu! – Андре хлопнул себя по лбу. – Эта леди не только пылкая, решительная и красивая – она еще и немного безумная. – И он повертел пальцем у виска.
Потом с насмешливым полупоклоном показал Ханне на дверь:
– После вас, мадам.
Часть вторая
Ханна Вернер
Глава 10
За день до бракосочетания начали прибывать гости – верхом, в каретах, в колясках и даже пешком.
Утром накануне свадьбы никто не пришел разбудить Ханну, и пробуждение ее было внезапным – вдруг заиграла скрипка, раздались какие-то голоса. Подбежав к окну, она выглянула во двор. Там, на лужайке позади дома, небольшая группа людей собралась вокруг какого-то человека, играющего на скрипке. Тут же танцевало несколько пар.
Ханна с изумлением смотрела на все это, и тут раздался стук в дверь.
– Ханна! Могу я войти, дорогая? – Это был голос Малкольма.
– Минутку! – Быстро схватив пеньюар, лежавший в изножье кровати, Ханна оделась. – Теперь
