– Вижу, ты преуспела в своих исследованиях, – сказала Сара с холодной улыбкой. – То, что ты говоришь, правда. Но правда и то, что я не использовала «Ледиз мэгэзин» для дискуссий. Свою борьбу я вела вне журнала.
Джемайна бессильно откинулась назад на своем стуле.
– Как же мне переубедить тебя?
– Не удастся, дорогая Джемайна. Мне нравится, что ты испытываешь сострадание к угнетенным, твой пыл и рвение, однако должна предупредить тебя: оставь эту тему для мужчин. Они преуспели в подобной журналистике. Это не для женщин, по крайней мере сейчас. Да я не сомневаюсь, что так же останется и в будущем.
Джемайна снова вспыхнула:
– Но это неправильно! Женщины хотя бы должны получить такую возможность! Ведь ты сама, Сара, всегда защищала права женщин.
Сара покачала головой:
– Боюсь, ты неверно понимаешь меня. Я не защищаю права женщин на скандальные дела. Это феминистки открыто борются за равенство женщин во всех областях жизни, но я никогда не разделяла их взглядов. По-моему, такая борьба только вредит женственности. Не так давно я написала передовую статью, в которой выразила взгляд «Гоудиз ледиз бук» на проблемы женщин. – Сара сурово нахмурилась. – Хочу еще раз предупредить тебя. После случая с Эттой Гоуди держит тебя в редакции только из милости. Если до него дойдет то, что ты задумала, я ничем не смогу помочь, и тебе придется расстаться с нами.
Джемайна задумалась. Оуэн снова оказался прав, и это раздражало ее. Девушка была убеждена: если бы Сара позволила ей осуществить задуманное и статьи получились бы достаточно хорошими, редактор добилась бы у мистера Гоуди их публикации. Но теперь ясно, что Сара никогда не пойдет на это.
Джемайна оторвалась от своих мыслей, так как Сара снова заговорила.
– Прошу прощения?
– Я сказала, что надеюсь, мы в последний раз беседуем на эту тему.
– Да, Сара, – мрачно согласилась Джемайна.
– Превосходно! – Сара взяла рукописи. – Я почитаю.
Джемайна встала и направилась к двери.
– Джемайна?
Девушка остановилась и обернулась.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, и очень сожалею. Когда ты станешь старше и мудрее, то поймешь: жизнь полна разочарований, больших и маленьких. Мы должны принимать ее, как повелел Бог, и терпеть.
Выйдя из кабинета, Джемайна снова почувствовала злость и решимость все же осуществить задуманный проект.
Занятая своими мыслями, она столкнулась с кем-то в коридоре и едва не упала, но тут ее подхватила пара сильных рук.
– Прошу прощения, Джемайна, – сказал Уоррен Баррикон. – Я чуть не сбил тебя.
– Я сама виновата, Уоррен. Совсем не вижу, куда иду.
Он посмотрел на нее серьезным взглядом.
– Я, направляюсь в кабинет мистера Гоуди. Прошлой ночью Элис и я обо всем переговорили и пришли к решению.
Джемайна постаралась проявить интерес:
– И что же это за решение, Уоррен?
– Хочу последовать совету доктора Блэквел и увезти Элис в Нью-Мексико. Мы скопили немного денег. Думаю, их будет достаточно, чтобы организовать издание новой газеты в городе, где мы остановимся. Возможно, переезд не поможет Элис, но я должен воспользоваться шансом.
– О, уверена, все будет хорошо, Уоррен. – Джемайна улыбнулась. – Однако мы все будем скучать без тебя.
– И ты тоже, Джемайна?
– Конечно, Уоррен, – заверила она, чувствуя угрызения совести.
– Знаю, что буду тосковать по тебе. Я никогда не забуду тебя, Джемайна. Ты будешь писать мне?
– Естественно. Напиши мне, когда устроитесь на новом месте, и мы будем регулярно переписываться. Мне очень интересно, как сложатся дела у тебя и твоей жены.
Казалось, Уоррен хотел сказать еще что-то. Затем покачал головой и только произнес:
– Я еще не прощаюсь, так как мы уедем через несколько дней.
Когда Хестер вернулась с работы домой, она обнаружила, что Джемайна упаковывает дорожную сумку.
– Куда ты собралась?
– Я еду в Нью-Йорк с новым заданием редакции f – солгала Джемайна, глядя в глаза тети и моля Бога, чтобы она больше ни о чем не расспрашивала ее.
