– Не представляю, во что тебе обойдется эта прихоть.
– Дорого, дружище, очень дорого, но дело стоит того! Кроме проблемы с лошадьми, пришлось увязать еще и сроки. Я хочу как можно скорее добраться до Мауи, поэтому пассажирское судно отменяется, грузовое тоже, если оно попутно будет заниматься своим основным делом. Я полностью оплатил рейс, и весь корабль в моем распоряжении! Ну, разве это не славно? Сейчас капитан Раунтри приспосабливает трюм под конюшню.
– Уму непостижимо... – Дик развел руками. – Пойти на такие безумные затраты... – Он вдруг улыбнулся и пожал плечами. – А с другой стороны, почему бы и нет? Чем безумнее затея, тем больше по сердцу она прекрасной даме. Я склоняю перед тобой голову, Дэвид. Послушай, раз уж весь корабль наш, не взять ли нам с собой еще и пару девушек? Из тех, кто мечтает о заморских странах? Они скрасят нам однообразие этого путешествия.
– Нам и с лошадьми хватит хлопот, женщины – это уж слишком.
– Только не для Дика Берда! И пожалуйста, не говори, что ты решил хранить верность своей Лилиа!
– Да, решил. Во всяком случае, пока она не откажется иметь со мной дело.
– Нельзя же влюбляться до такой степени! Ну ладно, ладно! Скажи теперь, как ты намерен заполучить лошадь для Лилиа.
– Мы с тобой выкрадем ее.
– Что?! Значит, я должен стать конокрадом?
– Другого выхода нет. Управляющий поместьем – человек строгих правил и свято чтит закон. Ничто не заставит его преступить закон – ни уговоры, ни подкуп.
– То есть он отказывается продать лошадь? Но почему? Или ты просто хочешь добавить еще один романтический штрих к нашей авантюре, украв лошадь под покровом ночи?
– Нет, конечно, он не отказывается продать ее. Он только хочет сначала испросить согласия хозяйки, каковая, насколько тебе известно, в данный момент проживает на Мауи, Сандвичевы острова! Ответ если вообще придет, то только через год!
Однако Дэвид почувствовал себя именно конокрадом, пробираясь этой же ночью с Диком в конюшню Монрой-Холла. Перед самой вылазкой он решил не впутывать друга в противозаконное предприятие и сказал, что пойдет один.
– Дружище! – вскричал Дик. – Если тебя поймают с поличным и упекут в тюрьму за воровство, одному тебе придется там несладко. Срок пройдет куда скорее и веселее бок о бок с приятелем.
Тем не менее все прошло без сучка без задоринки. Грумы давным-давно ушли, ночной сторож куда-то отлучился. Гроза узнала Дэвида и позволила вывести себя из стойла, после чего оставалось только покинуть окрестности Монрой-Холла.
На другой день рано поутру друзья уже были в порту, где у причала стояло наготове нанятое Дэвидом судно с многообещающим названием «Надежда». Капитан дожидался их, команда высыпала на палубу в полном составе и выстроилась вдоль поручней.
Капитан Эзра Раунтри, высокий и худощавый человек с недовольным выражением лица, подошел к Дэвиду, когда копыта Грома зацокали по палубе.
– Теперь я вижу, что был ослом, согласившись потакать вашей прихоти, сэр. Я объяснил команде, что эти чертовы лошади будут нашим очередным грузом...
– За который уплачено вдвое больше, чем за любой другой.
– ...но что заботиться о них будут хозяева, – закончил капитан.
– Надеюсь, ваша часть соглашения выполнена – один из трюмов приспособлен под конюшню?
– Да, черт возьми! И этот чертов настил тоже готов! Не пойму, что на меня нашло, когда я согласился превратить свой корабль в конюшню!
Как только друзья привели лошадей в трюм, наполнили поилки водой и засыпали корм, капитан поднялся на мостик, и «Надежда» отошла от причала.
– Хочется верить, – заметил Дик, – что название этой лоханки оправдает себя.
– Еще как хочется, – откликнулся Дэвид.
Поскольку Дэвид никогда еще не выходил в открытое море, поначалу все казалось ему новым, все волновало его. Однако прелесть новизны скоро сменилась неизбежной скукой долгого однообразного путешествия. День за днем «Надежда» шла курсом на запад, слегка отклоняясь к югу. Встречные суда попадались им крайне редко.
Дэвид размышлял о том, не совершил ли ошибку, взяв на борт лошадей. По мере того как судно удалялось от берегов Англии, его тревога за животных усиливалась. Находясь в замкнутом пространстве, где пол к тому же ходил ходуном, лошади начали выказывать признаки нервного расстройства. Несмотря на хорошую кормежку, они исхудали, шкура утратила здоровый блеск, хотя Дэвид исправно ухаживал за ними. Он боялся, что они погибнут задолго до того, как судно достигнет цели.
Однообразие, страх за лошадей – все это сказалось и на Дэвиде. Он стал раздражительным и угрюмым.
Однажды они с Диком стояли у поручней и смотрели вдаль, на пустынную линию горизонта.
– Я столько слышал о романтике морей, о приключениях и опасностях, – сказал Дэвид, – но все обернулось неприятными мелочами вроде застоявшейся воды, невкусной пищи, морской болезни, а главное, смертельной скуки. Боже правый, ну и тоска!
– Романтика и приключения, мой друг, не водятся в морских глубинах. Они живут в дальних странах, куда и лежит путь по океанам и морям. Именно эти экзотическне страны и острова неудержимо влекут людей, и они откликаются на зов, не сознавая, что путь к экзотике часто лежит через скуку.
