Они застыли, едва дыша, а звуки становились все яснее и яснее. Теперь Ребекка узнала голос Маргарет. Та пела старинный псалом, тот, что они пели, когда были детьми. Но здесь, в непосредственном соседстве с этой дьявольской мерзостью, от этих чистых звуков Ребекку охватила дрожь.
– Это Маргарет! – прошептала она. – Она там, в комнате! – Ребекка облегченно вздохнула. Хорошо, что Маргарет хотя бы жива!
– Если там с ней Жак, то лучше бы застать их врасплох, – произнес Арман приглушенным голосом. – Я считаю, что самым правильным будет, если вы подождете здесь.
– Нет! – твердо сказала Ребекка. – Я пойду с тобой. Там Маргарет. Возможно, я ей нужна.
– Ладно, – согласился Арман, – но в таком случае не отходи от меня. Люти, раздвинь шторы.
Люти раздвинула шторы, и открылась причудливая дверь.
Арман смотрел на нее некоторое время, пока Ребекка не тронула его за руку, показав на дверную ручку. Он мрачно усмехнулся и взялся за нее, а затем, приложив палец к губам, осторожно потянул на себя.
Маргарет неожиданно замолкла. В комнате было совершенно темно, и потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть то, что высветил фонарь Армана.
Из-за его спины Ребекка увидела, что все непристойные картины повернуты к стене. На полу перед алтарем было что-то навалено, кажется, одежда и ковры.
Арман прошел дальше, и Ребекка, негромко вскрикнув, прижала ладонь ко рту. То, что вначале она приняла за ворох одежды, была Маргарет. Маргарет сидела, скорчившись на полу, завернутая в красную бархатную накидку, и что-то баюкала. Когда же свет упал на ее лицо, то Ребекка увидела, что оно неестественно бледное, а глаза ясные и пустые, как у слепого ребенка.
Даже не сощурившись от света, она снова начала петь, и голос ее звучал мягко и мелодично.
Арман придвинулся ближе, его фонарь осветил хрупкую фигуру Маргарет и то, что она так нежно держала. Что-то покрытое тем же самым красным бархатом.
Арман осторожно наклонился и протянул руку.
– Нет! – неистово закричала она, прижавшись к свертку.
Арман оглянулся на Ребекку, и та встала на колени рядом с кузиной.
– Маргарет, дорогая, успокойся. Все в порядке.
Я с тобой, Маргарет. Дай нам только посмотреть, что у тебя там. Мы не заберем, а только посмотрим, я обещаю.
– Это ты, Ребекка? – спросила Маргарет туманным голосом. – Это ты?
Чувствуя, как у нее от слез сжимается горло, Ребекка нежно погладила плечо кузины. Боже мой, как она похудела!
– Да, дорогая. Это я, Ребекка. Теперь позволь нам посмотреть, что это у тебя. Будь умницей.
Вздохнув, Маргарет ослабила захват и позволила Ребекке приподнять бархатное покрывало. Ребекка жутко вскрикнула, а Маргарет смотрела прямо перед собой и невозмутимо улыбалась.
Обернутое в кроваво-красный ба' рхат, открылось мраморно-белое лицо Жака.
– Я помогла ему, – произнесла Маргарет неестественно спокойным голосом. – Он теперь рядом с Богом.
Ребекка с ужасом смотрела, как Арман наклонился и полностью сбросил покрывало, обнажив тело Жака. Он лежал, скорчившись, на боку, как бы оберегая кинжал, золотая ручка которого торчала из его груди.
– Жак! – вскричал Арман.
– Маргарет… что это? – Ребекка не могла найти в себе силы оторвать взгляд от рукоятки кинжала и пятен крови на груди Жака.
– Видишь, какое у него мирное, спокойное лицо? – улыбнулась Маргарет и продолжила, как будто речь шла о чем-то обыденном: – Понимаешь, я помогла ему уйти к Богу. Для меня было важно, чтобы он снова обрел счастье. Бедный Жак, ему было так больно. Он так страдал, и ничто из того, что я делала, не могло облегчить его существования. А затем он привел меня сюда, в этот вертеп, и я поняла, что это нужно остановить. Я должна была его спасти от дьявола, который забрал его отца и брата. Они теперь все ушли к Богу, и Он будет их судить. Он простит им их грехи.
Ребекка почувствовала, что ее трясет. Арман тоже опустился на колени и положил ей руку на плечо.
– Маргарет, – спросил он мягко, – что значит «все они ушли к Богу»?
– Как что? А то, что Эдуард, Арман и вот теперь Жак – они все теперь предстали перед Богом.
– Но ведь вот он я, Арман. Она лукаво улыбнулась:
– О нет, ты не Арман. Очень жаль, но Арману я помочь не смогла, как Эдуарду и Жаку. Должна была, но не успела. Он погиб на войне, я это знаю точно. У меня было видение.
Она с улыбкой повернулась к Ребекке:
– Они все ушли, Ребекка, и теперь мы с тобой снова можем быть счастливыми. Больше никто из них не прикоснется к тебе своими грешными руками. Я позаботилась об этом!
– Маргарет, ты… – Ребекке казалось, что она потеряла голос. – Ты сказала, что помогла Эдуарду. Что это значит?
Маргарет хмуро посмотрела на нее, как если бы та была непонятливым ребенком.
