– А ты заметила, что Эдуард – большой любитель женщин?
Маргарет вскинула глаза и нахмурилась, полагая, что это очередная маленькая шалость Ребекки, но лицо кузины было серьезным и задумчивым.
– Ребекка, как ты можешь так говорить! Это просто ужасно. Он был с нами так добр… Дядя Эдуард – женатый мужчина, неужели ты не понимаешь? И к тому же ему, должно быть, не меньше пятидесяти!
– О, Мэг! – Забавляясь, Ребекка покачала головой. – Неужели ты до такой степени наивна! Всю свою жизнь мы провели рядом, в одном и том же месте, в одних и тех же условиях, но порой мне кажется, что ты навсегда останешься с шорами на глазах. Представляю, как бы ты была шокирована, расскажи я тебе, что все женатые мужчины, каких я знала, – а некоторые из них довольно пожилые приятели моего отца, да и твоего тоже, – пытались флиртовать со мной и при определенных обстоятельствах были готовы идти гораздо дальше…
– Ребекка! – резко оборвала ее Маргарет. Ее щеки теперь горели румянцем, она решительно взяла перо и вернулась к письму. – Иногда ты действительно бываешь несносной. Ты же прекрасно знаешь, что я не терплю такого рода разговоры, а кроме того, не верю ни одному слову из того, что ты сейчас сказала. Признайся, тебе просто стало скучно и ты захотела подразнить меня. Вот и начала выдумывать всякую чушь.
Почувствовав, что Маргарет не на шутку рассердилась, Ребекка вздохнула. Они могли беседовать о многих вещах, об очень многих, но были такие темы, обсуждать которые та просто отказывалась. Наотрез. Например, все, что касалось отношений между мужчиной и женщиной, ее страшно пугало и шокировало, причем в высшей степени смехотворным было то, что Маргарет пыталась делать вид, будто некоторых вещей просто не существует в природе, а то, что существует, не является важной составляющей жизни, хотя Ребекка, наоборот, находила это необыкновенно интересным. Гораздо лучше, если бы они могли обсуждать такое с Маргарет, но та пресекала любые ее поползновения в этом направлении.
От мыслей Ребекку оторвал стук в дверь. Маргарет отложила перо и поднялась.
– Кто это, по-твоему, может быть? – Она метнула быстрый взгляд на Ребекку, и ее щеки снова заалели. – Ребекка! Пожалуйста! Одерни юбку! Пока ты сидишь в такой позе, я не могу открыть дверь!
Пожав плечами, Ребекка одернула своей пеньюар, но остались видны ее голые ступни.
Стук повторился, но на этот раз громче.
– Ребекка, твои ноги. Закрой их чем-нибудь. Пожалуйста!
Ребекка подтянула ноги так, что они скрылись под юбкой.
– Ну что, Маргарет, дорогая? Теперь я достаточно пристойно выгляжу для тебя?
Маргарет, все еще красная, ринулась открывать дверь.
В дверях стоял дворецкий Дупта. В руках он держал огромный серебряный поднос, на котором возвышался большой расписной фарфоровый чайник, две очаровательные чашки и не менее очаровательные блюдца, а также тарелка с бисквитами и пирожными.
– О! – это единственное, что смогла сказать Маргарет.
Дупта едва заметно поклонился одной головой. Его худое темное лицо не обнаруживало никаких чувств.
– Госпожа сочла, что вам следует немного закусить перед сном. Я могу войти?
– О, конечно, пожалуйста. – Маргарет шагнула в сторону.
Дупта вошел и поставил поднос на небольшой круглый столик, стоявший в центре комнаты.
Ребекка изучала его с нескрываемым интересом. По-английски он говорил довольно сносно, без следов какого-либо акцента, а его манеры были безукоризненными. Почему же ее не покидало чувство, что он терпеть не может ни ее, ни Маргарет?
– Вам налить, молодые дамы?
– Не надо, Дупта. Спасибо, – ответила Маргарет. – В этом нет необходимости. Большое спасибо.
Индус поклонился и, пятясь задом, покинул комнату, после чего Маргарет закрыла дверь.
– Не знаю почему, – Ребекка вздохнула, встала и направилась к столу, – но этот человек меня беспокоит.
Маргарет с раздражением подняла на нее глаза.
– Сегодня вечером с тобой, кажется, творится что-то неладное. Насколько я могу видеть, это превосходный во всех отношениях слуга: тихий, спокойный, исполнительный и очень умелый. По-моему, Фелис во всем полагается на него.
– Хмм. Превосходный слуга, говоришь? Да, наверное, превосходный. Пожалуй, даже слишком. – Она налила две чашки шоколада со сливками и взяла хрустящее печенье. – Я уже сказала: не знаю почему, но при виде его меня одолевает беспокойство. В нем есть что-то необычное, могу поспорить. Ты заметила, например, как он одет?
– А что такого необычного в его одежде? – Маргарет взяла свою чашку с шоколадом. – Одет он, по- моему, даже слишком хорошо для слуги, может, ты это имеешь в виду? Но я полагаю, таково желание самого Молино.
Ребекка тяжело вздохнула:
– Маргарет, он одет как богатый брахман[8]. Ты когда-нибудь видела домашнего слугу, одетого подобным образом? Однако при этом у него отсутствуют кастовые знаки. Он кажется довольно образованным. Я не перестаю удивляться, как он оказался в этих краях, как случилось, что он работает слугой. Что же касается моих ощущений, то я почти уверена, он нас с тобой не любит. Вот так. И к тому же очень не любит.
– Но с его стороны не было ни малейшего намека. Во всяком случае, он не произнес ни единого слова,
