очень серьезная страховка.
Виктор молчал.
— Виктор, что это было?
— Не знаю.
— Что-то не верится. О делах семьи ты знаешь все.
— Этого — не знаю.
— Ну хорошо, — отступил Ник. — Расскажи мне о матери. Что она за человек?
— Разве
— Сестра? Да, ее версию я выслушал. Теперь хочу выслушать твою.
— Трейси была настоящая стерва, — глядя в сторону, процедил Виктор. — На вид — этакий ангелочек, а на самом деле змея. Никто и подумать не мог, что она выкинет такую штуку. Эх, напрасно Пол…
— Напрасно — что?
— Напрасно он ее отпустил, вот и все, — криво усмехнулся Виктор. — Да и вообще, напрасно на ней женился.
— Он не раз говорил мне, что любил ее, — задумчиво заметил Ник. — И, кажется, это правда. Если бы не любил, неужели женился бы против воли отца?
— Любил, как же! Это сестричка тебе наболтала? Ты ей верь больше! Женился он, потому что хотел затащить ее в койку! Она заморочила ему голову, а ложиться в постель до свадьбы отказывалась — тактика известная! Нет, ему от Трейси нужен был только секс. А ей от богатого жениха — только деньги. И дочка у нее такая же: строит из себя святую невинность, а сама только и думает, как бы отхватить кус от нашего пирога!
— Вот как? — тусклым голосом произнес Ник. Его охватило бешенство, захотелось схватить дядюшку за ворот и тряхнуть как следует, чтобы он заткнулся. — Я уже спрашивал, не ты ли организовал покушения на жизнь Саманты. Теперь спрошу еще раз.
Виктор упрямо молчал.
— Виктор, я ведь могу и сам выяснить. Ты знаешь, что могу.
— Ну ладно. Стрельба у твоего дома — моих рук дело. Но убирать ее у меня и в мыслях не было — только напугать, чтобы убралась из Бостона. Сам знаешь, что такое мокрое дело. Копы на уши встают. Расследование, допросы, обыски… Нам сейчас такая канитель ни к чему.
— Ты знаешь, зачем старик вызвал ее сюда?
— Не знаю, — признался Виктор, и на этот раз Ник ему поверил. — Пол говорил мне о ней несколько недель назад. Сказал, что нашел ее. Нашел их обеих. Но я понятия не имел, что он послал за ней.
— Может, решил Джорджа попугать? — предположил Ник.
— Джордж и вправду испугался. Только он дуралей. Твой отец никогда бы не оставил серьезное дело женщине.
— Тогда зачем она ему понадобилась?
Виктор покачал головой.
— Он сказал только, что хочет поговорить с ней и с Трейси. Может, боялся, что Трейси будет претендовать на часть наследства? Не знаю.
— Она так и не развелась с отцом?
— Насколько мне известно, нет.
Ник нахмурился. Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что теперь у него есть мать. Живая мать. Слишком поздно. Как он мечтал о матери, когда был ребенком, как молился, чтобы добрый господь воскресил ее из мертвых! Но этого не случилось, и Ник понял, что вера и молитвы — не для семьи Мерритта.
— Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось, — медленно проговорил он.
— С которой из них?
— С обеими. С моей сестрой и моей матерью. Поклянись, что не причинишь им вреда.
— Какое тебе дело до этой стервы?! Трейси бросила тебя. Бросила твоего отца, отняла у него дочь! Это разбило ему сердце.
— А что, у него было сердце? — язвительно поинтересовался Ник.
— Он любил тебя, хоть ты в это и не веришь.
— Тогда почему не мог оставить меня в покое?
— Он считал, что никто, кроме тебя, не сможет закончить его дело. Перевести наш бизнес в законное русло.
— Да, так он говорил, — усмехнулся Ник. — Десять лет твердил, что хочет примириться с законом, а на деле все осталось по-прежнему.
— Сам знаешь, такие вопросы в одночасье не решаются. Есть партнеры, которые не позволяют нам выйти из бизнеса. Есть другие «семьи»… Но в тебя он верил. Верил, что ты сможешь всех переиграть.
— Если прежде меня не прикончат, — сухо заметил Ник. — Знаешь, мое нынешнее положение мне как- то симпатичнее.
— Подумай, каким большим человеком ты станешь! Сколько людей будут ловить каждое твое слово!
— Ты же знаешь, я не стремлюсь к власти, как стремился отец. Я слишком хорошо знаю, что власть делает с людьми.
— Мальчик мой, к чему бежать от своей судьбы? Все знают: наследником должен стать ты. Это неизбежно.
Ник сжал губы. Виктор прав: слишком много людей видят в нем «наследного принца». И сам он, хотя всю жизнь пытался это отрицать, в глубине души всегда понимал: это его предназначение. От судьбы не уйдешь — как и от крови, текущей в его жилах.
Он — один из Мерриттов, и так будет всегда.
— Сам знаешь, Ник, больше некому.
— Есть еще Джордж и Анна.
Виктор поморщился.
— Кто станет подчиняться женщине?
— А Джордж?
— Джордж — идиот.
— Но старик заставил его стать адвокатом. Может быть, он хотел…
— Хотел убедить тебя, что ответственность за семью лежит на тебе. Хотел показать, что Джордж может привести нас только к катастрофе. Тебе известно, что он мечтает вернуться к торговле наркотиками?
— Без одобрения других членов семьи он этого не сделает.
— Какого одобрения, мальчик мой, о чем ты говоришь?! Да он пристрелит меня, едва заподозрит, что я стою у него на пути!
— Хорошо, пусть так. Но при чем здесь Саманта?
— Очевидно, Пол рассчитывал, что сможет ею руководить. Хотел использовать ее, чтобы вернуть тебя в семью.
— Кто устроил покушение на дороге? Джордж?
— Вряд ли. Маури говорит, что нет.
Маури, тихий незаметный человечек, не раз выполнял для «семьи» разные щекотливые поручения. Он был абсолютно предан Полу Мерритте. «Виктор прав, — подумал Ник. — Если бы Джордж попытался что-то сделать, то через Маури. И, конечно, от Виктора Маури не стал бы это скрывать».
— Я не хочу, чтобы с Самантой что-то случилось, — повторил Ник.
— Я вижу только один способ ее уберечь, — проговорил Виктор.
Ник понял, на что намекает дядюшка.
— Черт бы тебя побрал! — прорычал он. — Черт бы побрал вас с отцом вместе!
— Мы — твоя семья, Ник. От семьи не отрекаются.
— Да провалитесь вы все!
Он повернулся, готовый уйти, но Виктор положил ему руку на плечо.
