видать. Обычная страховая сумма, хватит, чтобы ты заплатил мне зарплату за следующий месяц.
— Значит, до конца месяца ты должен этот висяк опустить, — резонно заметил Виктор.
— Сегодня семнадцатое число, — сухо констатировал Аркадий.
— Впереди почти две недели, — сказал Хрусталев. — Оставь остальные дела, я тебе выплачу по ним проценты.
Этот вариант Аркадия устраивал. Ему не улыбалось работать по Подольскому, зная, что еще три дела ждут расчистки.
— Хорошо, — сказал Аркадий. — Но учти — может так получиться, что мы превысим сумму страховки. Полное патологоанатомическое исследование, к примеру…
— Которое ты все равно уже заказал, — пробурчал Виктор. — Выясни, какой суммой мы располагаем, и действуй, не превышая ни на копейку.
— Лови зверя в лесу, сидя в клетке на поляне…
— Ни на копейку, — повторил Виктор. — Или найди богатого клиента, у которого убили любимую маму.
— Будешь слушать дальше? — с досадой сказал Аркадий.
— Я слушаю. Давай по кругу знакомств.
— В разработке семь человек, с которыми Подольский общался на работе и вне ее. Это сведения из компьютера КИМЕКСа, выданы службой информации фирмы. Номер первый — Сергей Сергеевич Пастухов, руководитель отдела технологий метаинформационных структур. Подольский общался с ним на предмет… ну, в общем, они по пятницам играли в шрайк. Не вдвоем, конечно, а в компании с Чингизом Панах-оглы Азизовым, представителем азербайджанской фирмы, имевшей с КИМЕКСом долгосрочный контракт… Номер третий в круге общения Генриха Натановича — Подольский Лев Николаевич, далеко не граф, это дальний родственник убитого, точнее — троюродный брат по отцовской линии. Врач-эпидемиолог. Именно этот Лев Николаевич первым заподозрил в свое время, что родители Генриха подхватили заразу, и потому ему удалось отсрочить конец — месяца на три, кажется. Если бы не Лев… Ну, ты знаешь, СПИД-б был быстротечным, как отравление стрихнином.
— Они ладили? — спросил Хрусталев.
— Вполне. Если ты имеешь в виду мотив со стороны Льва Подольского, то — никакого. Дальше номер четвертый: Хельмут Хойзингер, инженер из Германии. В Москве живет третий год. Время от вмени Хельмут приглашал Генриха в ресторан или на стрип-шоу, ужин при свечах, танцы…
— А, — понимающе кивнул Виктор. — Потому наш клиент и не женился.
— В том-то и дело, что нет, — хмыкнул Аркадий. — Относительно Хельмута никаких сомнений, он голубой. Но Генриха совращать не пытался, а если пытался, то получил полный афронт… Короче, голубые тусовки Генрих посещал то ли из любопытства, то ли просто за компанию с приятелем. Смотрел со стороны.
— Ты пробовал смотреть на голубые тусовки со стороны? — ехидно спросил Виктор.
— Пробовал, — отрезал Аркадий. — Три года назад, дело Андреева. И ничего, как видишь, живой и физически целый… Как бы то ни было, в разработку Хойзингера включать не имеет смысла, мотивов — нуль, как, между прочим, и у этого азербайджанца. Номер пятый: Пинхас Рувимович Чухновский, раввин хоральной синагоги Замоскворецкого района.
— Он что, верующим был, этот Генрих? — удивился Виктор.
— Нет. Чухновский дважды бывал в «Рябине», и в компьютере хостеля сохранились записи бесед — так всегда делают в отделе безопасности. Рассуждения о смысле бытия, об иудаизме… В общем, чепуха. Мотивов для убийства и здесь — нуль.
— Шестой номер, — продолжал Аркадий, — это исполнительный директор КИМЕКСа Ушаков Геннадий Павлович. Общался с Подольским по долгу службы, в список попал только потому, что время общения на три сигма превышало среднестатистическое значение по фирме. Правда, беседы велись на сугубо производственные темы. Никогда ничего… Но зато — много. Что-то их обоих интересовало — я имею в виду что-то, связанное с информационными структурами. Я ничего не понял из распечатки, придется обращаться к экспертам, а это деньги, я пока задержал заказ, так что, если ты не согласен…
— Согласен, не согласен, — вздохнул Виктор. — Пока я вижу полный вакуум. Возможно, именно в этих… э-э… информационных структурах что-то есть… Они там открытие вдвоем сделали, а потом Подольский слинял. А? Может такое быть? Хорошо, — решился Хрусталев. — Посылай на экспертизу, я оплачу из страховки Малининой, все равно там излишек. Правда, я хотел пустить его на премиальные, но раз ты настаиваешь…
— Я не настаиваю, — разозлился Аркадий. Премия ему не помешала бы, черт побери. Знал бы, не полез с предложением. Но, с другой стороны, экспертиза тоже нужна, без нее дела не сдвинуть и, следовательно, не только премии не получить, но даже и заработной платы. Ситуация буриданова осла. Ну и ладно, как идет, так пусть и идет.
— Я не настаиваю, — повторил Аркадий. — Но если экспертиза ничего не даст, мы зависнем, потому что номер седьмой вообще пуст. Это Наталья Леонидовна Раскина, технолог из КИМЕКСа. Работала вместе с Генрихом. Не замужем. Тридцать лет.
— Шерше ля фам! — патетически воскликнул Виктор. — Я уж решил, что Подольский был патологическим типом.
— Не было в нем никаких патологий, — устало сказал Аркадий. — В нем вообще ничего не было, из-за чего его стоило убивать таким сложным способом.
— Покажи-ка еще раз оба кадра, — попросил Виктор. — Я имею в виду — оба лица: утреннее, сожженное, и то, которое увидел ты. Мне показалось…
Смотреть еще раз на обезображенное лицо Подольского у Аркадия не было желания. Он подключил свой блокнот к компу Хрусталева и отошел к окну. Тело Подольского возникло в кабинете подобно материализовавшемуся призраку. Труп лежал ничком, ухватившись правой рукой за ножку невидимого, не попавшего в кадр, дивана. В воздухе возникла рука муровского оперативника и перевернула тело. Аркадий отвернулся.
— Нет, ты смотри, — сказал Виктор, и в его голосе Аркадию почудилось неожиданное напряжение. — Почему ты не отметил это в своем протоколе?
Аркадий подошел ближе. О Господи… Провалившиеся глаза, отваливающаяся лоскутами сожженная кожа…
— Не туда смотришь, — сказал Виктор. — Вот, на лбу и к ушам. Не понимаешь? Дай руку.
Он взял ладонь Аркадия и, преодолевая инстинктивное сопротивление сотрудника, приложил ее к голограмме.
— Черт! — вскричал Аркадий.
Черная маска на лице Подольского в точности повторяла контуры ладони.
Глава пятая
Машина зависла во втором эшелоне. Вверху, в третьем, с грозным рыком шли один за другим грузовики, и соваться туда было бы самоубийством (да и кто его в грузовой эшелон пустит?). Внизу, в первом эшелоне, создали пробку малолитражки, которые, возможно, и рады были бы спуститься на землю, но в районе Большого Внутреннего кольца опять кого-то взорвали, и движение было прервано. Рядом ждали своей очереди двигаться такие же бедолаги, как Аркадий, попавшие в неожиданную пробку, как кур в ощип. Справа висел синий «феррари», водитель которого, передав управление на автопилот, читал какой-то детектив — перед его лицом мелькали в воздухе кабины маленькие фугурки героев и, кажется, проливались реки крови. А слева меланхолично шевелил воздушными плавниками новенький «антро», сингапурская игрушка для девочек, и хозяйка напряженно вцепилась в рулевой полумесяц, глядя вдаль, как мартос Колумба, так и не разглядевший земли.
Девочке было лет шестнадцать, и Аркадий, глядя на нее, вспомнил Алену — ей было столько же, когда они познакомились. Он — молодой выпускник юридического колледжа — умел тогда очаровывать
