Мертвая Вода Том 1

конгломерате.

Россия, будучи региональной цивилизацией, по крайней мере в период до 1917 г., сохранила самобытные культуры всех вошедших в неё народов и племен. Латыши, эстонцы и другие, сформировались, как нации в её составе благодаря, а не вопреки российскому “имперскому” мышлению. И еврейские погромы, о которых прожужжали уши, - не государственная политика центра управления блоком, а эксцессы, спланированные вне России. Российское войско защищало от погромщиков еврейское население. Но то же российское войско принимало участие в государственных погромах русских старообрядцев. Это отличает эксцесс от государственной политики.

Имперское мышление Испании стёрло с лица Земли культуры инков, ацтеков, майя.

Имперское мышление законодательницы парламентских мод Англии вылилось в охоты на аборигенов в Африке и Австралии, дало новый рецидив работорговли, и проявляется в столетиями не затухающей войне в Ирландии, которой предшествовала не менее жестокая борьба с Шотландией.

Немецкое имперское мышление оставило на карте от пруссов, куршей и части славянских племен одни названия местностей и поселений.

Польша, в бреду имперского мышления, в 1945 г. разпевала: «Една Польша, еднакова, от Киева до Кракова», хотя после 1613 г., почти 400 лет, не может устойчиво стоять на своих ногах без импортных костылей и постоянно падает то в Швецию, то в Россию и в Германию.

В результате имперского мышления “демократических” США и Канады от многомиллионного коренного населения остались только названия на картах да перья в отделах игрушек и сувениров супермаркетов, и возникла расовая проблема “американских” негров.

Имперское мышление России не запятнало Россию ничем подобным, хотя её экспансия не обходилась без войн, резни и крови, как и всякая экспансия социальной системы, в которой есть место эксплуатации человека человеком.

Россия всегда была блоком. Её трудности вызывались антагонизмом субъективных векторов целей её правящей “элиты” и объективного и потенциального векторов целей её народов. Это несовпадение отражало информационную агрессию межрегионального центра, опирающегося на библейский и светский сионо-интернацизм через неконтролируемые блоком уровни его организации.

Первой встряской был импорт христианства, экспортной модификации иудаизма, из Византии; в результате чего пала концептуальная власть древне-языческого жречества. Наследие языческих времен, культура йоги, утрачена населением в своём большинстве. Остатки языческой культуры - названия букв- иероголифов церковнославянской азбуки, несущие правду слова - т.е. его смысловую нагрузку: «АЗ» «ГЛАГОЛ»ю «ТВЕРДО»: «ЖИВЕТЕ» «ЛЮДИ» «ДОБРО». Это - правое слово, буква была больше, чем символом звука. Христианство свирепо уничтожало памятники языческой культуры, саму её, её носителей. Библейские инверсии целей сделали возможной феодальную раздробленность, поражение на Калке, нашествие Батыя и иго. Христианству Русь обязана этим. В период ига вывод рабов из Руси был иудейской монополией общеевропейской и Западно-Азиатской значимости.

Язычество, однако, перемололо библейский бред по крайней мере в подсознании предоставленных самим себе народных масс, если не в правящей верхушке.

Так правое слово язычества стало православием в мировом христианстве. Но процесс этот шел всегда на уровне ДВОЕВЕРИЯ, что было всегда причиной разколов в обществе вплоть до сегодняшних дней. Мировоззрение подвижников православной церкви, православного катехизиса в своей целостности ближе к целостности Корана, а не к Библии, хотя и опирается на цитирование Библии - но изключительно выборочное цитирование тех мест, что созвучны их душе, а весь нацизм иудеев на уровне сознания в православии отсутствует

[108]. В этом секрет отсутствия в России устойчивой религиозной вражды мусульман и христиан, хотя догмат о «Троице» и «Боге Сыне» всегда будет разделять обе религии и два мировоззрения. По этой же причине православная христианская Россия смогла стать великим многонациональным царством к XVI веку.

Христианство на Русь пришло в период государственности, формируемой в условиях не рабовладельческого, а первобытнообщинного строя. Рабовладения до конца первого тысячелетия н.э. на Руси, в отличие от Европы, не было, а потому и феодализма, сложившегося к тому времени в Европе на обломках рабовладения Римской империи, на Руси быть не могло. Отсюда и многие трудности проникновения “христианства” в языческую Русь.

Исторически реальное христианство органически принималось в обществе рабовладельческом как новая идеология при переходе от рабовладения к феодализму. “Органичность” и “прогресс” проникновения христианства в рабовладельческие государства Греции и Рима определялся тем, что сначала оно становилось мировоззрением рабов и разорявшихся свободных граждан и только затем - “элиты”, понявшей (притом не сразу - были гонения на христиан во времена Нерона и других императоров, был Юлиан Отступник), что только с помощью христианства она может оставаться “элитой” на новой ступени развития общества.

Общественное сознание Руси не обеспечивало такой “органичности” внедрения христианства (масс рабов не было), отсюда «прогрессоры» вынуждены были действовать наоборот: сначала - “элите” (Владимир-Креститель), затем - “толпе”. А когда “наоборот”, то крови проливается больше: татаро- монгольское (языческое) нашествие при весьма поощрительном отношении орды к православной церкви - работа «прогрессоров», но… чужими руками.

Если вспомнить летописное мифическое повествование о крещении Руси, то невольно обращаешь внимание на то, что посланная Владимиром-Крестителем в иные земли делегация выбрала наиболее понравившийся ей культовый ритуал, но сравнительным анализом священных писаний и производных от них догматов веры и социальных последствий серьёзно не занималась. К выбору новой для общества РЕЛИГИИ подходили как к выбору развлечения типа дискотеки или ресторана, поскольку ислам, настаивающий на трезвости, был отвергнут Владимиром под предлогом: «Веселие Руси есть питие…». Лишение правящей “элиты” одной из составляющих традиционного меню антиинтеллектуальных развлечений было признано неприемлемым.

Летопись же тем самым зафиксировала внедрённую программу тысячелетнего алкогольного геноцида. То есть религию и вероучение выбирала не посланная Владимиром делегация. Делегация выбирала всего лишь красивый ритуал, сопровождающий программу-вероучение, определяющую логику социального поведения, предписанную Руси наднациональными межрегиональными социальными знахарями. Каждый работает в меру своего понимания на себя, а в меру непонимания - на понимающего больше. Работает довольно долго: более 1000 лет.

За 1000 лет, похоже, в сознании «прогрессоров» ничего не изменилось, и потому наша лево- и праворадикальная “элита”, желая перехватить управление у народа, вся ринулась в христианство.

Нелишне напомнить, что после того, как Лжедмитрий II, выдававший себя за Лжедмитрия I, повесился (или был повешен за ненадобностью?), в его вещах нашли иудейскую Тору. И оба Лжедмитрия не были самостоятельными фигурами. Правдой хозяевам Лжедмитриев было Россию не одолеть.

Церковная реформа Никона 1653 г. явилась глупостью, при взгляде на неё из России, поскольку понизила эффективность системы безструктурного управления, уже сложившейся к этому времени. Точно так же и Петровские реформы - результат конгломератного межрегионального мышления Немецкой слободы, в которой только кто не обретался, а не разкрытие путей развития собственного потенциала народа. Главное “достижение” Петра I состоит в том, что культура правящего класса России перестала вырастать из культуры её народов, а стала импортироваться извне. Народ ответил на этот разкол общества явлением Пушкина, что понимает даже Н.А.Бердяев. Всё вкупе уменьшило глубину идентичности субъективного вектора целей правящей верхушки по отношению к объективному и потенциальному векторам целей системы в целом. Со смертью Александра III это привело к замыканию государственности безструктурным способом на надиудейский предиктор Евро-Американского межрегионального конгломерата, что проявилось в изменении внешней политики, приведшей к русско-японской и первой мировой войнам. Последняя - при самостоятельной политике России - вообще не состоялась бы, поскольку её главной целью было: начать процесс замены нарождающегося государственно-монополистического капитализма под контролем национальной буржуазии, капитализмом под контролем транснациональной еврейской буржуазии