Стихотворения 1836

жалованьем жил И регистратором служил.

* * *

От западных морей до самых врат восточных Не многие умы от благ прямых и прочных Зло могут отличить... [рассудок] редко нам [Внушает]

-

'Пошли мне долгу жизнь и многие года!' Зевеса вот о чем и всюду и всегда Привыкли вы молить - но сколькими бедами Исполнен дол<гой> век! Во-первых, [как] рубцами, Лицо [морщинами покроется] - оно

превращено.

<КН. КОЗЛОВСКОМУ. >

Ценитель умственных творений исполинских, Друг бардов английских, любовник муз латинских, Ты к мощной древности опять меня манишь, [Ты снова мне] велишь. Простясь с мечтой и бл<едным> идеалом, Я приготовился бороться с Ювеналом, Чьи строгие стихи, неопытный поэт, [Стихами] перевесть я было дал обет. Но, развернув его суровые творенья, Не мог я одолеть пугливого смущенья... [Стихи бесстыдные] прияпами торчат, В них звуки странною гармонией трещат

* * *

Была пора: наш праздник молодой Сиял, шумел и розами венчался, И с песнями бокалов звон мешался, И тесною сидели мы толпой. Тогда, душой беспечные невежды, Мы жили все и легче и смелей, Мы пили все за здравие надежды И юности и всех ее затей.

Теперь не то: разгульный праздник наш С приходом лет, как мы, перебесился, Он присмирел, утих, остепенился, Стал глуше звон его заздравных чаш; Меж нами речь не так игриво льется. Просторнее, грустнее мы сидим, И реже смех средь песен раздается, И чаще мы вздыхаем и молчим.

Всему пора: уж двадцать пятый раз Мы празднуем лицея день заветный. Прошли года чредою незаметной, И как они переменили нас! Недаром - нет! - промчалась четверть века! Не сетуйте: таков судьбы закон; Вращается весь мир вкруг человека, Ужель один недвижим будет он?

Припомните, о други, с той поры, Когда наш круг судьбы соединили, Чему, чему свидетели мы были! Игралища таинственной игры, Металися смущенные народы; И высились и падали цари; И кровь людей то Славы, то Свободы, То Гордости багрила алтари.

Вы помните: когда возник лицей, Как царь для нас открыл чертог царицын, И мы пришли. И встретил нас Куницын Приветствием меж царственных гостей,Тогда гроза двенадцатого года Еще спала. Еще Наполеон Не испытал великого народа Еще грозил и колебался он.

Вы помните: текла за ратью рать, Со старшими мы братьями прощались И в сень наук с досадой возвращались, Завидуя тому, кто умирать Шел мимо нас... и племена сразились, Русь обняла кичливого врага, И заревом московским озарились Его полкам готовые снега.

Вы помните, как наш Агамемнон Из пленного Парижа к нам примчался. Какой восторг тогда [пред ним] раздался! Как был велик, как был прекрасен он, Народов друг, спаситель их свободы! Вы помните - как оживились вдруг Сии сады, сии живые воды, Где проводил он славный свой досуг.

И нет его - и Русь оставил он, Взнесенну им над миром изумленным, И на скале изгнанником забвенным, Всему чужой, угас Наполеон. И новый царь, суровый и могучий, На рубеже Европы бодро стал, [И над землей] сошлися новы тучи, И ураган их

НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В СВАЙКУ.

Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый,

Строен, легок и могуч, - тешится быстрой игрой! Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся,

Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.

НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В БАБКИ.

Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено

Бодро оп°рся, другой поднял меткую кость. Вот уж прицелился..... прочь! раздайся, народ любопытный,

Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.

* * *

Альфонс садится на коня; Ему хозяин держит стремя. 'Сеньор, послушайтесь меня: Пускаться в путь теперь не время. В горах опасно, ночь близка, Другая вента далека. Останьтесь здесь: готов вам ужин; В камине разложен огонь; Постеля есть - покой вам нужен, А к стойлу тянется ваш конь'. - 'Мне путешествие привычно И днем и ночью - был бы путь, Тот отвечает, - неприлично Бояться мне чего-нибудь. Я дворянин, - ни чорт, ни воры Не могут удержать меня, Когда спешу на службу я'. И дон Альфонс коню дал шпоры, И едет рысью. Перед ним Одна идет дорога в горы Ущельем тесным и глухим. Вот выезжает он в долину; Какую ж видит он картину? Кругом пустыня, дичь и голь, А в стороне торчит глаголь, И на глаголе том два тела Висят. Закаркав, отлетела Ватага черная ворон, Лишь только к ним подъехал он. То были трупы двух гитанов, Двух славных братьев-атаманов, Давно повешенных и там Оставленных в пример ворам. Дождями небо их мочило, <А> солнце знойное сушило, Пустынный ветер их качал, Клевать их ворон прилетал. И шла молва в простом народе, Что, обрываясь по ночам, Они до утра на свободе Гуляли, мстя своим врагам.

Альфонсов конь всхрапел и боком Прошел их мимо, и потом Понесся резво, легким скоком, С своим бесстрашным седоком.

* * *

Забыв и рощу и свободу, Невольный чижик надо мной Зерно клюет и брызжет воду, И песнью тешится живой.

<ИЗ ПИСЬМА К ЯКОВЛЕВУ>

Смирдин меня в беду поверг; У торгаша сего семь пятниц на неделе.

Его четверг на самом деле

Есть после дождичка четверг.

* * *

От меня вечор Леила Равнодушно уходила. Я сказал: 'Постой, куда?' А она мне возразила: 'Голова твоя седа'. Я насмешнице нескромной Отвечал: 'Всему пoрa! То, что было мускус темный Стало нынче камфора'. Но Леила неудачным Посмеялася речам И сказала: 'Знаешь сам: Сладок мускус новобрачным, Камфора годна гробам'.

Примечания

(1) Hamlet. (2) в посольстве. (3) Пересесть кого, старинное выражение, значит занять место выше (4) известный любитель древности, умерший несколько лет тому назад