белый бортик и пробежать бассейном, чтобы ящики, вынужденные объезжать фонтан по кругу, поотстали, - хотеть-то он хотел, да вышло по-другому. В прыжке, утомленный пробежкой, он споткнулся и упал. - ... ти зои су римаксэс эзо!... Уже не убежать. Человек стал подниматься с колен и вдруг заметил металлическую таблицу сливной решетки. Приоткрытую. 'А почему бы нет? Туда уж им точно не забраться'.
13. До самого заката Обитатели катались вокруг фонтана и выкрикивали свое '...с олин тин йи тин халасэс!' Поначалу человек хотел было бежать подальше от этих звуков, в коридоры, но вовремя взял себя в руки. Он вовсе не желал заблудиться в местных канализационных системах. Он все же надеялся... Воспомнинание о надеждах вызвало непрошенные слезы. Уткнувшись лицом в колени, человек зарыдал о людях, которых потерял. Сегодня он поверил в спасение, поверил в то, что скоро все закончится. А действительность, словно ловкий шулер, подсунула ему эти гробы на колесиках. '... ти зои су римаксэс эзо!...'
14. Позже его желание исполнится - он встретит людей. И пожалеет об этом.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
15. Закончил вспоминать, вздохнул и отправился обратно в комнатку. Завтра, похоже, предстоял тот еще денек. Человек хотел как следует подготовиться к следующему визиту своего гостя.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
16. Не ищи иных стран и иных городов. Жизнь свою, убитую здесь, в этом городе, ты убил и на всей земле.
Часть вторая
Глава первая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Возвращаться впотьмах по канализационным коридорам... - кому-нибудь другому это показалось бы занятием безнадежным. Но человек знал местную географию наизусть и даже не задумывался над тем, где нужно сворачивать, чтобы добраться до комнатки. Он просто шел, размышляя над сегодняшними (вернее, уже вчерашними) многочисленными событиями. Впрочем, спустя некоторое время человек обнаружил, что не думает уже ни о чем, попросту считает шаги и вслушивается во тьму. Он позволил разуму на время оставить какие бы то ни было мысли, расслабиться, лечь, вытянуть ноги и поплевывать в потолок. Весьма действенная терапия для загнанного реальностью сознания. Но, как водится, реальность поспешила напомнить о себе. 'Вернее, ирреальность', - подумал он с горькой усмешкой. Когда человек уходил из комнатки, свеча почти догорела, и он не стал ее тушить: что толку? Все равно ни спичек, ни зажигалки нету. Одним словом, сейчас, спустя час-другой, свеча уже должна была бы погаснуть, но из-под дверной щели в коридор выползал луч света. Откуда? '/По крайней мере, ты знаешь, для чего/' - насмешливо сказал он сам себе. О да, человек знал, для чего. Рядом с лучом света, длинный, как день каторжника, лежал в ножнах меч. Тот самый, который... когда же человек брал его последний раз? - кажется, перед тем, как пойти в библиотеку. А что потом? Куда делось оружие? Он не помнил. И был уверен, что не вспомнит. Город уже не впервые пользовался этим трюком. И человек знал, для чего.
2. Он наклонился и поднял с пола меч, увесистый, знакомый. Хотел было поцепить на пояс, но раздумал - все равно сейчас ложиться спать. Пускай и не уснуть. Человек толкнул дверь и вошел в комнатку - пустую, знакомую. Хотел закрыть дверь, потом показалось, что здесь необычайно душно; и все равно закрыл, чтобы не повторяться. Свеча продолжала гореть. По всем - известным человеку - законам природы огонь давно уже должен был умереть, но, видимо, существовали еще и иные законы. Живучий, как подвальная крыса, пламенный танцор чинно поклонился, когда человек вошел в комнатку, и продолжал стоять, покачиваясь и глядя в грязный потолок. 'Впору заподозрить вмешательство нежданного гостя, протаскивающего из ниоткуда в никуда школьную мебель'. И поэтому с особым удовольствием человек погасил огонек. (Правда, не с первого раза - тот, словно горел над именинным тортом, не желал затухать, и пришлось стискивать пламенную виноградину двумя пальцами и давить, давить, чтобы во все стороны брызнули искры боли... Только тогда свеча сдалась). Человек опустился на ровный прохладный пол, уложил меч рядом с собой, а снятую куртку - под голову, и закрыл глаза. Уснул неестественно быстро, хотя, казалось, должен был бы вертеться с боку на бок и размышлять, сомневаться. А вот гляди ж ты...
3. Утром проснулся как обычно - не слишком рано, но и не до неприличия поздно. У него вошло в привычку спать ровно столько, сколько требовалось организму. Это и правильно, да и на каменном полу особо не понежишься - не пуховая перина, отнюдь. Человек посмотрел на солнечные колонны света, убеждаясь, что на улицах города утро уже переливается в день. Умолкнувшие на ночь Обитатели возобновили свое звучание, хотя во сне он этого не заметил - настолько однооборазным и пустым был звук. Идти в сад сегодня не хотелось. Человек снял свечку с постамента, достал из обломка трубы несколько продолговатых, свинцового цвета плодов и стал механически жевать один, размышляя о Дер-Рокте. Нужно было взвесить все как следует, чтобы не допустить промаха. Сейчас человек не имел права на ошибки. 'Значит так. Предположим, я соглашаюсь. Но этого, как оказывается, мало. Мне нужно не просто 'уничтожить' - кстати, интересно-то как: не 'разрушить', а 'уничтожить', ну да об этом подумаем позже... - не просто 'уничтожить' город, а еще и найти для этого его 'слабое место'. О котором я /уже знаешь/, вроде бы, должен знать. /Уже знаешь. И прекрати ломаться. Ничего другое просто не может им быть/. Ну почему же? Например, фонтан. Или эта комнатка. Если вообще я прав и его самым слабым местом является, соответственно, самая постоянная, никогда не изменяющаяся часть города. А я могу и ошибаться. /Проверь/. Но как?! /Иди и проверь!/' Человек доел плоды и поцепил на пояс меч. В голове почему-то насмешливо прозвучало: 'И вновь я печально и строго с утра выхожу на порог...' Он вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
4. Сегодня человек решил выбраться наружу через фонтан. Привычным движением он снял сливную решетку, подтянулся на руках и, оказавшись в пустом бассейне, огляделся по сторонам. Кажется, ничего не изменилось. Обитатели монотонно и бесстрастно звучали, расцвечивались и глядели. Человек поискал взглядом вчерашнюю знакомую- соглядатайку, но не нашел. Возможно, утратила к нему интерес, или попросту пряталась неподалеку и ждала. 'Ну что же, как бы там ни было, скоро все переменится. /А может, уже?.. /' Человек присмотрелся повнимательнее и обнаружил, что улиц нету. Вернее, где-то в городе они есть, но ни одна не доползла сюда, все они свернули перед фонтаном, и теперь этот пустой пятачок оказался окруженным полупрозрачной стеной домов. Медленно вращались пропеллеры и темнели на солнце, отбрасывая тени, голубоватые кружочки. Ничего не предвещало того, что должно было произойти в ближайшем времени - ничего, кроме обрезанных улиц. Улицы - предвещали. Вдруг по стенам домов поползли темные полосы, которые с каждой минутой становились все упитаннее и больше. 'Что за...' Человек вскинул голову к небу и увидел, как солнце соскальзывает к горизонту, причем соскальзывает безо всякого стыда, прямо на несметных глазах многочисленных зрителей. Обитатели переменили свое звучание, оно стало взбудораженным и нервным монолог встревоженного улья. Теперь кучки пермещались из дома в дом значительно чаще, чем раньше - и делали это суетливо, словно прыгающий со сковородки на сковородку грешник в аду. И всё - во время ускоренного заката. Солнце почти упало за горизонт, оно еще цеплялось последними лучами за лопасти пропеллеров, но те безжалостно стряхивали световые щупальца, так что оставалось недолго: час-другой. 'Невыносимо', - с отвращением подумал человек. И чтобы не глядеть на очередной исход очередных Обитателей, спустился вниз, в коридоры. Он решил, что выждет около получаса, а уж потом отправится наверх - заниматься делом.
5. Когда до закрытой двери оставалось с десяток шагов, человек уже знал: гость там, внутри. Так оно и было. Дер-Рокта сидел на невесть откуда взявшемся втором стуле и разглядывал мертвые женские головы, бледные, с черными тенями от свечи в глазницах. Свеча, кстати, горела та, которую человек потушил вчера вечером. Почему воск до сих пор не расплавился до самой ее подошвы, было непонятно; потом человек вспомнил о признании Дер-Рокты ('люблю показуху') и насмешливо усмехнулся. Гость с легкостью оторвался от созерцания экспонатов и кивнул: - Вот и хорошо. Раз смеетесь, значит, не боитесь Подумал и добавил: - По крайней мере, не панически. Ну-с, что вы решили? (Его 'с', - человек и раньше чувствовал, но только сегодня конкретизировал для самого себя, - звучало как змеиное шипение, словно говоривший прикладывал кончик языка к нёбу. У иных подобный дефект речи был бы чем-то обычным, но у гостя казался такой же угрожающе-отличительной чертой, как гладкость кожи и кошачьи глаза). Не торопясь отвечать, человек сел на представителя школьной меблировки и вытянул перед собой ноги. Звонко лязгнул меч, так и оставшийся висеть на поясе. - Сначала поговорим, - сказал человек. - Я хотел бы кое-что уточнить. - Уточняйте, - кивнул Дер-Рокта. - Но учтите: я не всезнающ и не всемогущ. - Надеюсь, что ваши способности не ограничиваются 'показухой' и вы выполните свою часть договора. - Выполню, - заверил гость. - Ну так что там с вопросами? Человек выдержал паузу, собираясь с мыслями. - Первое... - он надолго замолчал, а потом вымолвил, стараясь удержать взмыленных скакунов нетерпения: - Что такое город? - Город это город, - Дер-Рокта легонько пожал плечами; черная, с золотистым узором рубашка и алый пиджак неохотно повторили его движение. Это не плод вашего воображения, он реально существует... по крайней мере, в местных 'здесь' и 'сейчас'. - Допустим. Откуда он взялся? - А откуда, по-вашему, берутся города? Его построили. Вернее, не так, поправил он себя. - Когда-то его начали строить. - А
