и никогда - манной кашей, потому что она, как и вы, терпеть не могла манную кашу... Откуда вы знаете?! Женщина улыбнулась: Какой же ребенок любит манную кашу? Вы правы, у меня была такая игрушка. Собственно, я почему сразу не догадался? - я же никогда не называл его игрушкой. Он был чем-то большим, нежели просто вещь . Что это было? Лёва. Маленький голубоглазый львенок. Вы угадали, я на самом деле ложился с ним в кровать - (честно говоря, даже не мог заснуть без него, когда однажды Лева порвался, и мать взяла его, чтобы зашить). ...Его звали Лева . Ведь правда, он был почти как человек? Правда , - я потянулся за сигаретами. Эта женщина заставила меня вспомнить такое дремучее прошлое... Но, по правде говоря, я обрадовался этим воспоминаниям. Он был словно ваш маленький брат , - сказала она. Ваша маленькая копия, я права? Вы психолог? Женщина грустно улыбнулась: Когда работаешь на фабрике мягких игрушек, поневоле начинаешь разбираться в подобных вещах. Видите ли, у вас, как и у тысячи тысяч других людей, в детстве был вот такой плюшевый братец. И вы росли вместе с ним - до определенного момента, а потом оказалось, что он уже не может рости дальше, и вы распростились. Он остался в Детстве, а вы ушли в Отрочество, если так можно выразиться. То же самое, по сути, происходит, с каждым ребенком. А знаете, почему? Я совершенно честно ответил, что не знаю. Потому что каждому ребенку нужен такой вот игрушечный друг. В маленьком человеке слишком много того, что сейчас принято называть энергией: мысли, чувства, эмоции, побуждения, смех, слезы, удивление... Боже мой, всего и не перечислить! А родители всегда заняты, они на работе; а бабушки с дедушками в нынешние времена редко нянчатся с внуками - им тоже приходится зарабатывать на жизнь. И все, что возникает в ребенке и должно выплеснуться, выплескивается на Любимую Игрушку. Да-да, именно с большой буквы. Где-то я читала, что растения могут слушать музыку. Музыку ! А в ребенке бурлит такой водоворот энергий... куда там музыке! И все это, как правило, направлено на игрушку . ... И игрушка становится одушевленной! - закончил я. Вы совершенно зря иронизируете. Поймите, ничто не возникает из ничего и не уходит в никуда. Кажется, еще Ломоносов понял, хотя и до него, наверное, знали. Вы видели когда-нибудь, как старые-престарые бабушки преображаются, стоит им лишь часок-другой побыть с внучонком? ...А читают, читают в газетах про энергетических вампиров, обвешиваются чесноком, как гранатами! - вот вам, вампиризм в чистом виде. Только называть его лучше симбиозом. Или паразитизмом, как больше нравится. В конце концов, ребенок не страдает (как правило) от того, что бабушка прибирает к рукам немножко его энергии: эта энергия и так хлещет через край... И попадает на игрушку . Да, попадает на игрушку. Наматывается на нее, как нитки на катушку. И с какого-то момента времени не только ребенок воздействует на любимого медвежонка, но и наоборот. Возникает взаимосвязь . Слушайте, - спросил я, - вы часом не ведьма? Женщина тихонько вздохнула: Наверное, ведьма. Бабка у меня была... лечила всех... и вообще. Говорили про нее всякое. Но если я и ведьма, то ведьма не ученая и, как это принято сейчас говорить, не практикующая. Не боитесь? Да нет, вроде . Ну тогда я продолжу. ...Собственно, и продолжать-то нечего. Ясно и так: энергия наматывается на игрушку не только от ребенка. Представьте: гостиная комната, телевизор, а напротив - сидит в модной итальянской стенке плюшевый заяц. Как украшение. Молодожены смотрят по коммерческим каналам боевики с кровью и ждут ребенка. Появляется ребенок, и заяц, наглядевшийся всяких там мордобоев торжественно сыну (или дочери) вручается: Играй, ненаглядный . Понимаете? Понимаете. Вот такие дела . Ваш пес тоже боевиков насмотрелся? Она взглянула на игрушку: Этот? Нет, с ним случилось кое-что похуже. Да и не с ним одним. Не зря ведь мудрые люди говорят: святая земля , проклятая земля . За такими словами иногда кроется намного больше, чем можно себе представить. У нас в Белоруссии, сами знаете, в войну страшные дела творились: партизаны, немцы, все перемешалось, и уж что одни, что вторые... не играли они в героев, они жизнь спасали, свою и своих детей. И как раз за нашим городком было такое место... где сначала немцы партизан, а потом те - немцев пленных... убивали. Так и лес называется: Гробки. И все знали, что нельзя оттуда ни ягоды-грибы нести, ни деревья. Проклятая земля . А нынче век- то современный, скоростной. Опять же, отцы и дети, вечная проблема. Казалось, живешь, оступаешься, разбиваешь лоб и говоришь им: ну не идите вы по тем самым тропкам, где мы, несмышленые, хаживали! Не слушают... Приехала фирма , построили за городом фабрику игрушек. Иностранцы, им до местных суеверий дела нет, да и по-нашему они ни бельмеса. А переводчикам что за забота? - предупреждать дорогостоящих клиентов. Построили, значит. И рабсила как раз нашлась, молодежь наша местная. Все довольны, всем выгодно. Словечко-то какое: выгодно ! Противное словечко, когда его делают главнее иных слов. Зажили припеваючи, как в сказке. Деньги иностранцы хорошие платят, тут ничего не скажешь. А есть желание - получи зарплату товаром. У нас теперь в каждом доме, считай, заяц стоит или зебра . Заяц? Понял я, что не случайно она этого зайца поминает. Да, - говорит, - заяц. Вот мои-то этого зайца и принесли в дом. Потом внук, они ему и дали, пускай, мол, ребенок тешится... Помните, я говорила, что между игрушкой и дитем появляется взаимосвязь? Он и начал разматывать тот клубок , что на зайце намотался. Маленький клубочек, незаметный сколько там той злобы да крови осталось? - после войны-то, почитай, полсотни лет прошло. Ну, конечно, фильмы-боевики раздули огонек. А мальчонка и подхватил. Подрос чуть-чуть, и вот начинаются странности. Какую игрушку ему не подарят, - разорвет и испоганит. Только зайца не трогал. Только его одного, проклятого. Потом Рита заметила: он тараканов давит. Что само по себе удивительно; конечно, дети не боятся гадов всяких, пока их родители этому не научат, но... мальчик ведь не просто их в руки брал или там... ну не знаю... одним словом, он их давил, и давил с наслаждением. Потом замучил соседского котенка...
...Я чувствовала, что что-то не так, но понять не могла. Не ведьма я, понимаете, хоть и остались от бабки какие-то силы. Потом - как озарение. Ну, почитала я еще всяких книжек, сейчас этого добра хватает. Говорю Алесю: нужно зайца уничтожить. А сама думаю: Если не поздно еще .
Сожгли мы его, на пустыре, а пепел - в землю, и чтоб ни одна пепелиночка не улетела. Не поверите, конечно, но я чувствовала, когда несли, как от игрушки исходит страшная злобная волна - подрос он вместе с мальчиком . И что же дальше? А что дальше? Всё. Поздно. Мальчик уже воспитался , и теперь сложно его переделать . Да и некому, как оказалось, этим заниматься. Дочка с зятем на работе, я - тоже. В садик отдавать страшно: игрушки там, все те же игрушки. И дети, на игрушки похожие. Телевизор? Так ведь там похлеще садика, выстрелы на каждом канале, выстрелы, выстрелы, выстрелы... А книжки читать он не любит... да и в книжках... Помолчали. Я смотрел на белого с черными пятнами пса... и мне было жаль его. Предназначенный дарить кому-то радость, он превратится в чудовище и превратит в чудовище незнакомого мне маленького человека. Внимание, с пятой платформы отправляется скорый поезд 105, сообщением... Это мой , - сказал я. До свидания .
И поспешил к вагону; не хватало еще только остаться здесь, на безымянной станции. (Впрочем, я врал себе. Станция эта не была безымянной, и торопился я совсем по другой причине. Мне вдруг стало страшно от одной только мысли, что придется побыть в этом обреченном на злость городке. И молодые люди, снующие вдоль состава, предлагающие игрушки, тоже пугали меня).
Я успел. Забрался на полку и не удержался-таки, выглянул в окно. Поезд ехал, и перрон вместе с ночными торговцами потихоньку отползал назад; блестели черными пятнами глаз мягкие игрушки, на этот раз не сумевшие отыскать себе новый дом. Но я был уверен, что им рано или поздно повезет. Ладно, едем и едем. И мне-то жаловаться совсем грех, потому что, неожиданно для самого себя, я задремал и, вроде, крепко задремал, не в пример предыдущим попыткам. Однако ж - нет счастья на свете! - разбудили меня. Гляжу: парни в камуфляжах. Таможенники, значит. И безо всякой задней мысли я тянусь к рубашке, в которой у меня лежат кошелек и паспорт - тянусь и обнаруживаю, что рубашка-то вот она, висит на вешалке, а паспорта с кошельком нет как нет. И выходит по всему, что забыл я их на станции мягких игрушек! (Если, конечно, дама с собачкой не стянула, пока мне зубы заговаривала). Но тут просыпается Светлана, видит меня в расстройстве и сообщает, что если я волнуюсь насчет паспорта, то совершенно зря. Потому что когда я спал, она брала у меня деньги и заодно переложила к себе паспорт. Чтобы кто-нибудь случайно не стянул. Подожди, - говорю я ей, - подожди. Когда же ты деньги-то брала, если я на последней-распоследней станции выходил из поезда с кошельком? Ну, - отвечает, - когда ты выходил, не знаю, а я - недавно. Ты ж сам сокрушался, что Коленьке игрушку не купили, так? И поднимает кровать, и показывает мне, что в ящике, рядом с нашими сумками, лежит огромный заяц. Выражение лица у меня, наверное, в тот момент было впечатляющее, потому что пограничники, как один, навострили уши и сделали стойку. И тут: Мяу! Аж вздрогнули все. А ехала с нами девочка, лет двадцати-двадцати пяти, вместе с котом. Их пригласили сниматься на рекламный ролик каких-то там кошачьих консервов, и вот теперь отсылали обратно. (Непонятно, правда, почему через Минск. Я решил еще, что выдумывает девчонка, есть такие). Она нам все уши прожужжала, пока ужинали; рассказывала, как все получилось , как ее случайно
