Ожидание мнет тебя в своих властных пальцах, словно брусок пластилина. Делает способным видеть то, чего не видят другие, слышать нужное.
Но - помнишь? - решать все равно тебе. И когда пациент предлагает побег ('Ваш выход!'), ты, усталый раб, позволишь ли себе сбежать? Слово 'домой' обретает глубину и смысл, доселе непредставимые, манит, как бездна.
Бежишь. Город делает вид, что борется и не хочет отпускать тебя. Однако двери остаются открытыми, ты свободен в выборе, свободен в своих поступках.
Жаль, выбора слишком много - сможешь ли понять, что за земли ты открыл, Адмирал? Куда приплыли твои корабли?
В рай?
В ад?
В чистилище?
Домой?!
Глубоко внизу, на сонной платформе, поезд все еще ждет тебя. Правда ли, что 'раб, отпущенный на волю, уже не может без оков'?
Стоишь на грани.
Вспоминаешь, что вторая пара очков по-прежнему лежит в кармане пиджака, и значит...
Взгляды треплют кожу лиц,
Отстреляешься? Навряд ли.
Пулями в тебе застряли
руки, губы, тень в пыли.
За оградой не спастись
будь ты доктором иль психом.
Мотыльком сгорает 'psyhe',
шепчет-стонет: 'Отпусти!'
Полузверь и полубог,
твой побег простит ли город?
Побежишь ли?
Сдашься гордо?
Выход, выбор - за тобой!..
* * *
Стоишь на грани.
Сидишь в кресле.
Не Доктор, не зритель - ты.
И вдруг понимаешь, что между залом и сценой давным-давно стерты все границы.
И когда звучит тихим раскатом грома: 'Ваш выход', - не задумываясь, встаешь и идешь - туда, где зритель.
Потому что выход.
Наш выход.
Целостность зала и сцены восстанавливается, оттаивают многослойные коконы на душах зрителей, и сквозь грим актеров проступает живой румянец. 'Не противостояние, но взаимодействие инь-ян'.
'Ваш выбор!'
И в этом - высшее искусство здешних постановщиков.
* * *
- Ваш выход!
Очки - долой!
- Нам, кажется, по пути. Пойдем вместе?
