Спрашивая Массона, знает ли он имена заговорщиков против фюрера, начальник политической разведки рейха, судя по всему, рассчитывал на доверительную откровенность швейцарца - в обмен на гарантию неприкосновенности конфедерации. Это была самая крупная козырная карта в руках Шелленберга.
Каждому из них не было известно то, что знал другой. Полковник Массой не мог знать, что германская контрразведка уже контролирует сообщения берлинских источников Люци по радиосвязи нашей группы. Однако и Шелленберг, разумеется, не догадывался, кто такой Люци и что он состоит на службе у швейцарской разведки.
Сначала Шелленберг предполагал, что люди, пересылающие военную информацию в Швейцарию, принадлежат к оппозиционерам, о существовании которых в ведомстве Гиммлера было известно. Если Массой знает что-либо о заговоре против Гитлера, рассуждал Шелленберг, значит, его осведомители в Берлине - из этого круга лиц, значит, не исключено, что они передают швейцарцам важные государственные тайны. Шеф разведки СС уже имел доказательства, что полковник черпает сведения из высших инстанций вермахта. Ведь не случайно Массой на предыдущей встрече 3 марта с тревогой спросил Шелленберга - правда ли, что войска генерала Дитла готовятся к нападению на Швейцарию? (Это была верная информация, хотя передвижение немецких дивизий у границ конфедерации не преследовало целей вторжения, а было лишь средством шантажа.) Шелленберг, продолжая свою игру, поспешил тогда же, 3 марта, заверить Массона, что он употребит все свое влияние и влияние своих высокопоставленных друзей, чтобы убедить фюрера отказаться от плана оккупации Швейцарии.
То, что такой разговор на самом деле был, подтверждает личный адъютант Гизана полковник Бернар Барбей. Как читатель помнит, он вместе с генералом Гизаном участвовал в одной из встреч с Шелленбергом. Барбей выпустил книгу своих мемуаров под названием 'Командный пункт генерала'. Вот что полковник записал в своем дневнике 23 марта 1943 года, то есть одиннадцать дней спустя после встречи Шелленберга с Массовом в Цюрихе: 'Встретил взволнованного от счастья Массона. Он получил от Эггена (адъютанта Шелленберга. - Ш. Р.) донесение: Шелленберг просил передать, что мы можем быть 'довольны им'. Угроза вторжения отпала: Швейцария больше не находится на скамье подсудимых у обер-коммандо вермахта. Швейцарский план якобы оставлен в покое'.
Если это свидетельство адъютанта Гизана верно, то руководитель швейцарской разведки действительно допустил большую ошибку, обмолвившись, что ему известно о планах вторжения. А информация эта была получена Массовом от берлинских друзей Рудольфа Рёсслера. Но, несмотря на шантаж со стороны Шелленберга, сопровождаемый угрозой оккупации Швейцарии, планируемой якобы фюрером, Роже Массой не сообщил эсэсовцу никаких сведений об источниках Рёсслера.
Таким образом, уловка Шелленберга не удалась: он не получил от Массона прямых данных по интересующему его вопросу. Принадлежат ли берлинские информаторы полковника к кругу антигитлеровских заговорщиков или же они представляют отдельную, строго законспирированную организацию - это оставалось загадкой.
И все-таки разговор 12 марта в Цюрихе оказался для начальника гиммлеровской разведки не бесполезным. Сопоставляя факты, Шелленберг мог прийти к мысли, что источник, предупредивший Массона о подготовке войск генерала Дитла к вторжению в Швейцарию, возможно, является одним из тех людей, которые связаны с русской разведкой в Женеве, - Вертер, Ольга, Тедди, поскольку эти лица черпали свои сведения непосредственно из ОКВ. А приказ о передислокации дивизий Дитла к швейцарской границе был, конечно, секретный, и знать о нем могли лишь немногие генералы и офицеры этой высшей инстанции вермахта. Однако устраивать чистку штабов на одном только подозрении, не имея настоящих имен и улик, было неразумно. Вряд ли такая операция принесла бы какую-нибудь пользу.
Загадкой для шефа эсэсовской разведки была и личность Люци. В нашей радиопереписке с Центром ни слова не говорилось о том, что он имеет какое-либо отношение к швейцарской разведке, да нам это и не было известно. Мог ли Шелленберг предположить, что Люци работает не только на нашу группу, а также и на ведомство Массона? Несомненно. Особенно если связать это с предположением, что наши Вертер, Ольга, Тедди и берлинские информаторы Массона - одни и те же люди.
Безусловно, такой матерый разведчик, как Шелленберг, мог, на основании всестороннего анализа, прийти к подобному заключению. Вполне возможно, что на встрече с Массоном в Цюрихе немец прямо сказал, что у него есть сведения о русских разведчиках в Швейцарии, и потребовал от коллеги помощи в их раскрытии. Мы не знаем, что ответил полковник Массой, если речь об этом действительно шла. На этот счет нет никаких подтверждений. Между тем Шелленберг, как свидетельствует в своих мемуарах полковник Барбей, оказал Массону неоценимую услугу, заверив последнего в том, что оккупация Швейцарии отменяется. Конечно, задаром эсэсовец ничего не стал бы предпринимать. И Массой обязан был оплатить свой долг.
Шелленберг так крепко привязал к себе начальника швейцарских секретных служб, поставив его в зависимое положение разными уступками и обещаниями, что в течение всей войны Массой считал себя ему обязанным. Он будет еще не раз встречаться с Шелленбергом. В июне 1943 года узнавший про это швейцарский федеральный совет будет грозить Массону санкциями, чтобы помешать тому поехать в Берлин по приглашению гитлеровцев. Но полковника не смутит угроза высших правительственных чиновников. В октябре того же года он опять примет Шелленберга в швейцарском замке Вольфсберг, возле Эрматингена, и проведет с ним воскресный день. Вплоть до 1945 года Массой откроет границу конфедерации для нациста Ганса Эггена - личного помощника Шелленберга. А после войны приютит выпущенного по болезни из тюрьмы бывшего бригаденфюрера СС и окажет ему лечебную помощь.
Таковы факты. Они подтверждены Шелленбергом в его книге мемуаров 'Лабиринт', самим Массоном, а также различными материалами западной прессы.
Теперь можно считать установленным, что Шелленберг, как руководитель разведывательной службы рейха, оказывал непрерывное давление на Массона, с тем чтобы заставить его заняться поисками советской разведывательной группы в Швейцарии. Трудно сказать, когда между ними было достигнуто соглашение. Скорее всего, это произошло при встрече в цюрихской гостинице в марте 1943 года, а может быть, и немного позднее. Но то, что начальник швейцарской контрразведки в конце концов дал такое обязательство и выполнил его, не вызывает сомнения. Из дальнейшего хода событий будет видно, что дело обстояло именно так.
Конечно, Массой никак не мог лишать швейцарский генштаб прекрасных источников в Берлине. Эта жертва была бы чрезмерной. Поэтому, намереваясь сохранить одновременно и доброе расположение Шелленберга, и свои источники в ОКБ, Массой избрал тактику проволочек в выполнении обещания, данного бригаденфюреру. Он всегда мог сослаться на то, что у него еще нет никаких данных о советских разведчиках в Швейцарии. Стараясь выиграть время для себя, полковник Массой пока не мешал нашей работе. А теперь, в 1943 году, время работало уже против гитлеровского рейха. Красная Армия наступала, тесня гитлеровские дивизии на широком фронте, и каждый день существования нашей группы, пересылающей ценные сведения Люци в Москву, стоил многого.
Шелленберг наверняка догадывался, что швейцарец хитрит, играя с ним в кошки-мышки. По сведениям, регулярно поступавшим из центра радиоперехвата, он знал, что русская группа в Швейцарии по-прежнему действует. Меж тем время торопило. И тогда Шелленберг решил бросить на поиски нашей группы всю свою агентуру в Швейцарии. Он рассчитывал этой подпольной возней подтолкнуть Массона к практическим мерам, дав ему в руки нити, ведущие к нашим людям в Женеве и Лозанне.
Итак, весной 1943 года по приказу Шелленберга нацистская агентура предприняла против нас прямые действия. Для этих целей у гитлеровцев вполне хватало своих людей в Швейцарии.
Шпионов готовила разведшкола СД в Штутгарте, прикрывавшаяся безобидной вывеской фирмы 'Немецкий кружок труда'. Эту организацию, подчиненную Шелленбергу, возглавлял штурмбанфюрер СС Хюгель. У него была картотека на 20 тысяч швейцарских граждан, часть из которых можно было использовать для поиска нашей группы. В разведшколе каждый учебный семестр проходили специальную подготовку 300 человек. Затем они отправлялись в Швейцарию, где вербовали для себя агентов- осведомителей, прежде всего из немцев, постоянно живущих в конфедерации. Кроме того, в Берне существовало так называемое бюро 'Ф' - тайная резидентура СД в Швейцарии. Подрывная работа этого очага нацизма в нейтральной стране прикрывалась дипломатическим статусом: начальником бюро 'Ф' числился германский генеральный консул Ганс Мейснер, имевший прямую радиосвязь с управлением
