дома, Рейчел поняла, что ей придется пройти через библиотеку, кабинет и картинную галерею. Среди этих комнат надо будет отыскать еще одну лестницу, ведущую наверх. Но когда девушка проделала весьма сложный путь, дверь к запасному лестничному пролету оказалась запертой. Вероятно, в этой части особняка еще не закончился ремонт. Рейчел стояла в темном коридоре, пытаясь не паниковать. Но кто бы знал, что творилось сейчас в ее душе! Нежные объятия и поцелуи отнюдь не способствовали успеху задуманного ею мероприятия. Девушка мечтательно провела пальцами по своим припухшим губам.
'Встретимся в полночь'…
Эти слова все еще звучали в ее ушах, и ей на секунду пришлось прислониться к стене, чтобы собраться с мыслями. Что было бы, если б она не притворялась, а оказалась здесь настоящей гостьей? Что, если б они действительно оказались двумя незнакомцами, танцующими на балу? Что, если б она согласилась встретиться с Алланом в полночь…
Рейчел с силой тряхнула головой, отгоняя от себя посторонние мысли. Она не могла позволить себе витать в облаках, как бы чертовски соблазнительно это не было. Она пришла сюда спасать своего деда. Вцепившись пальцами в сумочку, девушка огляделась вокруг и пошла вперед по коридору.
Теперь ее старый план потерпел крах. И чем упорнее Рейчел искала нужную дверь, тем сильнее нервничала. Когда же ей показалось, что выход найден, и она с надеждой дернула на себя медную ручку, то оказалась внутри огромного бельевого чулана.
— Ладно, передохни, — пробормотала девушка самой себе, вдыхая запах накрахмаленного и аккуратно разложенного по полкам постельного белья. Закрыв глаза, она снова мысленно представила планы этажей. Если сейчас она оказалась в чулане второго этажа, то теперь ей нужно через два коридора повернуть налево, а затем — направо. Там будет лестница для прислуги.
Рейчел торопливо шла вперед и гадала, как поступит Аллан, когда поймет, что она не явится на встречу с ним. Разозлится? Разочаруется?
Если даже и так, то в одном она не сомневалась.
В том, что это продлится недолго. Ее место быстро займет другая.
Думать об этом было не очень приятно. Рейчел после поцелуя Аллана все еще ощущала на губах вкус шампанского, а на коже его ласковые прикосновения. Такое внезапное проявление нежности совсем не вязалось с его репутацией холодного жестокого человека.
Девушка последний раз свернула за угол и с облегчением вздохнула. Прямо перед собой она увидела злополучную лестницу. Автоматически считая ступеньки, она могла только надеяться, что не столкнется здесь с кем-нибудь из прислуги.
Оказавшись на третьем этаже, Рейчел постаралась успокоиться. Длинный темный коридор освещался единственным маленьким светильником.
Она могла его выключить, но не посмела рисковать. Вдруг это привлечет чье-нибудь внимание…
Без пяти минут двенадцать…
Аллан стоял в одиночестве среди шумных танцующих гостей и пил уже пятый бокал шампанского. Он все время нетерпеливо посматривал на часы, удивляясь, почему стрелки стали ползти вдруг так медленно.
К нему поочередно подходили разные люди — знакомые и не очень. Ото всех них, как правило, поступала лишь просьба сделать финансовые пожертвования в тот или иной фонд. У Аллана Хокинга сложилась устойчивая репутация филантропа, и это сделало его мишенью для всех, кто искал богатого спонсора. Большинство деловых людей были уверены, что он раздает свои средства, чтобы избавиться от огромных налогов. Аллан же, в свою очередь, не считал нужным опровергать подобные заблуждения. Скажи он правду, его могли бы счесть за сумасшедшего. В действительности Хокингу-младшему просто не нужны были деньги в таком количестве, которым он располагал. Он жертвовал их на детей-сирот, на больницы, анонимно перечислял огромные суммы в приюты и на обустройство города. Но как ни старался он действовать без огласки, информация о его щедрости все же просочилась в прессу.
Аллану доставляло удовольствие помогать тем, кто в этом нуждался. Чувствуя его расположенность, даже незнакомые люди подходили к нему на балу, надеясь получить финансовую поддержку. Однако назойливых просителей быстро оттеснили близкие друзья Аллана, далекие от меркантильных устремлений. Заметив то, как их приятель увивался вокруг девушки в костюме феи и даже позволял себе во время танца целовать ее, они требовали теперь от него откровенного рассказа обо всем, что происходило. Тот отмахивался от назойливых вопросов. Во-первых, он не привык обсуждать ни с кем свою личную жизнь, а во-вторых, и сам не знал ответа.
Да уж, что и говорить! Не одного Аллана Хокинга заинтриговала эта гостья. Никто из окружающих не сумел распознать ее истинного лица, скрывающегося под красивой маской. Это обстоятельство с каждой секундой все больше подогревало интерес Аллана, делая предстоящую встречу еще более таинственной и желанной.
Без четырех минут двенадцать…
Даже Моника заинтересовалась странной гостьей. А ведь молодая жена деда обычно мало внимания уделяла подробностям светской жизни, которую вел бесшабашный родственник. Вдобавок мадам явно питала к нему антипатию и знала, что молодой Хокинг отвечает ей тем же. Вернее, если быть точным, Аллан не просто питал антипатию к этой женщине, он ей ни в чем не доверял.
Взгляд Хокинга медленно скользил по залу, пока вновь не напоролся на миссис Монику Хокинг, надо признать, великолепно выглядевшую в искусно сшитом костюме английской королевы. Бывшая фотомодель, она была высокой и стройной, с длинными рыжими кудрявыми волосами, которые превосходно гармонировали с ее маскарадным костюмом.
У Аллана не было бесспорных доказательств того, что именно она подстроила деду несчастный случай на лестнице. Пока не было. Но когда-нибудь эта авантюристка должна сорваться и совершить ошибку. Это ведь был далеко не первый несчастный случай, который обрушился на мистера Хокинга- старшего за последние шесть месяцев. Причем неприятности начались сразу после того, как он изменил свое завещание в пользу жены. Через пару месяцев после падения с лестницы Эдгар Хокинг улетел в кювет из-за сломанных тормозов. Каждый подобный случай мог оказаться фатальным, и это сразу сделало бы Монику Хокинг очень богатой.
Миссис Хокинг едва исполнилось тридцать пять лет, и она была шестой женой семидесятилетнего деда Аллана. Из-за огромного количества браков Эдгар шутливо называл себя Синей Бородой. Только он не убивал своих жен, а просто разводился с ними, когда те надоедали ему. По крайней мере, так он всем говорил сам. Хотя, сказать по правде, его бывшие супруги просто сбегали от него через несколько месяцев после начала семейной жизни. Они предпочитали унести с собой сто тысяч фунтов, причитающихся по условиям брачного контракта, а не терпеть капризы своенравного, эксцентричного, хотя и очень богатого старика. Необычность каждого брачного договора заключалась в том, что получить эти деньги бывшая жена могла лишь в том случае, если пробудет в браке с Эдгаром Хокингом не более года. Если же брак длился дольше условленного срока, то при разводе жена не получала ничего.
На фоне непостоянства и алчного расчета предыдущих жен, верность Моники так сильно впечатлила Эдгара, что он решил изменить свое завещание, оставляя ей внушительную часть имущества Хокингов. Намного большую, чем жалкие сто тысяч. Но было ли ее поведение продиктовано настоящей преданностью Эдгару, или просто Моника оказалась жаднее, чем все его другие жены? Именно это намеревался выяснить Аллан, прежде чем свершится непоправимое.
Без трех минут двенадцать…
Он осушил бокал, снова подумав, что состояние Хокингов таит в себе проклятие. У него было больше денег, чем представлялось возможным потратить за всю жизнь. И неограниченные возможности для увеличения капитала. Но, так же как и его деда, его уже поразила бацилла недоверия и подозрительности, не позволяющая увериться до конца в том, что женщина, которую он выберет, полюбит его самого, а не толстый бумажник.
Но это не означало, что Аллан полностью отказался от встреч с женщинами. Ему определенно нравилось их общество, особенно в постели, но при условии, что партнерши четко осознают, что секс не равноценен признанию в любви и не ведет прямиком к алтарю. Он всегда ясно давал это понять, прежде чем завязывал какие-либо новые отношения. Хотя большинство его знакомых верили, что смогут рано или поздно заарканить Хокинга. Пока ему удавалось доказывать им всем обратное.
