Если после стольких лет работы в этом районе я ухожу с такими обвинениями, посмотрим, с какими обвинениями уйдете вы через годик.
Он встал, оперся руками о стол и крикнул хриплым голосом:
- Мы тоже немало боролись, воевали за эту жизнь, за этот строй! Немало здоровья отдали! - Кямилов сверлил, испепелял Мехмана своим взглядом. - Ты, парень, только цыпленок, недавно вылупившийся из яйца, а надуваешься, хочешь разбухнуть, чтобы стать в моих глазах драконом. Разве так можно? Разве так делают? Не вызвали, не поговорили один на один, а просто росчерком пера отозвали человека, который долгие годы, как Фархад, долбил скалы киркой!
- Долгие годы вы забавлялись, играя законом, как мячиком. Не легко вам теперь будет выйти из этой игры! - запальчиво сказал Мехман,
- А что я делал плохого, скажи, пожалуйста? - воскликнул Кямилов. Грабил на большой дороге или почту похитил?
- Вы слишком часто действовали не по закону! И это стало, наконец, известно вышестоящим органам.
- Но почему эти органы не спросили у меня, так ли было дело?
- Когда документы не вызывают сомнений, - не к чему спрашивать.
- Так, значит, это твоя работа? Кто же это повлиял на тебя? Кто научил тебя вырыть яму, чтобы свалить старика. По возрасту я гожусь тебе в отцы!
- Никто меня не учил, и я никому не рыл яму! Я только выполнил свой долг, ни больше, ни меньше!
- А товарищ Вахидов? Согласен ли он с тобой? Он же серьезный руководитель, мужчина, - залепетал Кямилов. Он готов был молить о помощи, просить Вахидова простить все грубые выходки. Страх, растерянность овладели этим, еще недавно самоуверенным, человеком. - Райком партии - это штаб! Может быть, штаб меня помилует. Есть же коллегиальность. Пусть я старый человек, но я, не забывайте об этом, работник этого штаба... Товарищ Вахидов, что же это такое? Мардан!
Я прошу извинения, если я не так говорю... - Кямилов почти простонал Воды! Стакан воды!
Вахидов налил из графина воды и протянул стакан Кямилову. Тот жадно выпил.
- Еще стакан. Прошу...
Вахидов налил еще. Кямилов осушил и этот стакан и опять повернулся к Мехману.
- Когда речь идет о таких, как вы, прокурорах, я могу и вас, и подобных вам растоптать! Что для верблюда легкий укол иголкой!
- Но вам не придется ни топтать нас, ни терпеть уколы иголкой. Вы будете отвечать за искажение советских законов.
- Видите, товарищ Вахидов, слышите? - воскликнул Кямилов. - Смотрите, как этот парень беспощадно кидается на старика, годного ему в отцы...
Вахидов решил пресечь все попытки Кямилова найти лазейку.
- Я считаю, что товарищ Мехман прав, - твердо сказал он.
- А мы? Мы, дробившие, как Фархады, мозолистыми руками горы и скалы, неправы?
- Я не узнаю вас, Кямилов!
- Но если я признаю свои ошибки и собственной рукой изменю свои ошибочные решения. Что тогда?
Вахидов сказал с горечью:
- Я долго надеялся на это, Кямилов. Но, как видно, горбатого могила исправит...
- А если я совершенно сдамся, целиком, руки подниму вверх, тогда как? Ведь я, Мардан, все-таки не горбатый.
- Мы не можем простить расхищение десятков тысяч рублей!
- А в чем мое преступление? Какое я отношение имею к детсаду?
- Вместе с Заррнитач вы развеяли по ветру сто тысяч рублей государственных денег! Веселые пиршества стоят денег...
- Какое же гигантское предприятие этот детсад, что я проглотил из его кассы сто тысяч рублей, а?
- Ровно сто тысяч рублей в течение трех лет. А пятьдесят тысяч вы незаконным путем перевели детсаду из бюджета райисполкома.
- Значит, вы и это довели до сведения вышестоящих органов?
- Нет, я довел до их сведения только ваши незаконные решения о Саламатове и других.
- Я даже не знаю, как пятьдесят тысяч рублей перепрыгнули из исполкома в детский сад, - растерянно произнес Кямилов.
- Об этом мы особо спросим у гражданина Кямилова.
- Выходит, я злостный преступник?! Дожил... - Странно захохотав, Кямилов направился к двери. - Бейте лежачего, стукните его топором... Но я тоже, хоть в последний час, хоть испуская последнее дыхание, отомщу за себя...
44
Клуб был переполнен молодежью - девушками и парнями. Ахмедов постарался - активисты ездили в самые дальние селения приглашать молодежь на лекцию. Теперь он горделиво окидывал взором зал - все в сборе, все идет, как надо.
На столе президиума - красная скатерть, графин с водой, звонок.
- Товарищи, друзья! - сказал Ахмедов и широко улыбнулся. - Салам! - Он провел рукой по черным как смоль волосам, зачесанным назад. - Сегодня мы с вами послушаем лекцию о моральном облике советского человека. Пользуясь тем, что мы собрались здесь, я хочу сказать вам несколько слов. В виде предисловия. Районный комитет комсомола в последнее время по мере сил своих проявляет инициативу и в дальнейшем думает поступать так же, - комсомольцы выступили инициаторами хороших, благородных начинаний - Голос у Ахмедова окреп, он налил из графина воды, но не выпил, а только держал стакан в руке. - Молодежь пришла на помощь нашему коммунхозу. Четыреста семьдесят человек на протяжении десяти дней с утра до вечера работали на ремонте электростанции, привели в порядок шлюз главного арыка, сокрушили высокую отвесную скалу, которая всем нам намозолила глаза, провели постоянный, выложенный камнем канал, и теперь вода течет по этому каналу! Вы ведь все хорошо знаете, что каждую весну вода реки, протекающей мимо нашего города, подымалась, приносила с гор вырванные с корнем деревья, разрушала, сносила шлюз... А теперь, если даже все потоки с кавказских гор сольются воедино и устремятся сюда, они не повредят нашего шлюза! Почему? Потому, что наша комсомольская армия трудилась, не жалея сил. Потому, что мы сказали: пусть ночью в нашем городе будет так же светло, как днем!
- Правильно! Верно - кричали из разных концов, и радостные возгласы волнами прокатывались по залу.
Ахмедов еще больше воодушевился.
- Так обстоит дело, товарищи комсомольцы! - сказал он. - Мы решили, что ночь в нашем городе должна быть красивой, нарядной, что над нами всегда должны сверкать звезды...
В первом ряду зашептались комсомольцы:
- Ахмедов говорит, как поэт!
- Он и есть поэт! Как он сказал про звезды...
- Я слышала, он очень много читает...
Шопот этот долетел до Ахмедова, хотя он не мог разобрать слов. На всякий случай он принял строгий вид.
- Тише, девушки! Вопрос серьезный... Так вот, товарищи, мы хотим продолжить ценную инициативу. Мы хотим использовать потоки горных вод для строительства электростанции в районе. Пусть лампочки Ильича зажгутся в домах горных селений. Пусть эти лампочки скажут: 'Мы пришли к вам, как звезды счастья, чтобы навечно озарить ваши родные очаги!..' Конечно, это сделается не за один год.
Мехман, сидевший в президиуме, с удивлением слушал Ахмедова. Он не подозревал, что комсомольский секретарь такой романтик.
Мехману не терпелось поскорее начать свой доклад, он немного волновался, но пылкая речь Ахмедова отвлекла его от заметок, которые он то и дело просматривал.
Ахмедов продолжал:
- Товарищи комсомольцы, мы должны добиться, чтобы свет из города озарял далекие села. Как может быть иначе? Почему мы полезли в ледяную воду, когда ремонт шлюза - дело коммунхоза? Мы хотели, чтобы до весеннего паводка шлюз наш был готов! Вы знаете, сколько времени горожане сидели без электрического света. Шлюз был разрушен во время осеннего половодья. А что делал коммунхоз? Сегодня он кое-как ремонтировал арык, назавтра опять все разрушалось. Почему? Потому что неполноценная работа дает плохие результаты. Надо болеть душой за работу, трудиться от всей души! Именно поэтому сегодня мы поставили доклад о новых качествах наших советских людей, нашей советской молодежи. Доклад сделает новый прокурор Мехман Атамогланов...
