функциональные части и не более того. Но человеку они казались вышедшими из-под руки мастера-ювелира – настолько тонкой была работа по огранке керамики и твердых полимеров.
Бешван утверждал, что они смогут выручить за эти штуки бешеные деньги. Кроме того, среди находок был камень, напоминающий бриллиант размером с ноготь большого пальца. Вот что действительно может принести целое состояние. В общем, сумма набирается вполне приличная.
В мечтах Ксермин уже видел себя владельцем судна типа «Нострамед» с приводом Баада. На борту их будет только двое – он и Салли, а вокруг – безграничные звездные пространства, где можно путешествовать, не встречая преград. Надежда на то, что давняя мечта вот-вот воплотится в жизнь, вдохновляла Ксермина на новые подвиги. Наконец-то он обретет долгожданную свободу. Наконец-то сможет искупить свой долг перед Салли, которая бралась за самую черную работу, чтобы только прокормить их обоих, за все годы лишений, проведенные ими на задворках Вселенной.
Ксермин успел прикипеть душой к небольшой, но полной загадок находке, этой древней частице космического мусора. Ему нравились ее хитроумные внутренности, сделанные будто из нежнейшей застывшей пены, мягкие сталактиты, резиноподобные провода. К тому же их было нетрудно разбирать. Пока Роджер попросту откручивал то, что ему нравилось. Как бы то ни было, работать здесь было куда интереснее, чем на каком-нибудь заштатном астероиде.
Необходимо было притормозить. Несколько финтов с помощью направляющих сопел – и Ксермин завис в метре от находки. Он выбросил полоску клейкой ленты и, будто встав на якорь, занял позицию у блестящей поверхности.
«Дверь» по-прежнему оставалась открытой. Ксермин проскользнул внутрь. С собой он захватил инструмент для работы над сталактитами и был полон решимости на этот раз срезать с поверхности хотя бы один из них.
Роджер достал небольшую ручную пилу, которой можно было без труда работать среди нагромождения сталактитов. Их шишки, каждая два-три фута в длину, иногда срастались у основания. Заняв позицию поудобней, Роджер уперся ногами о противоположную стену и подтянулся к густой сталактитовой поросли. Одной рукой он ухватил самый длинный из них и поднес к его основанию пилу. Лезвие стало вращаться, погружаясь в мягкую поверхность.
На борту «Семени надежды» вахту несла Салли Ксермин. Прамод спал. Тилли, которая согласно расписанию также должна была находиться на вахте, заперлась у себя в каюте, сославшись на «невыносимую» головную боль. Однако Салли эти мелкие уловки были хорошо знакомы, и она уже давно перестала сердиться на Тилли. К тому же она привыкла вкалывать во время длительных полетов в такой изъезженной вдоль и поперек системе, как Ноканикус, где приходилось терпеть неизбежные лишения и невообразимую скуку. Поэтому нести вахту в одиночку не было для Салли слишком сложным делом.
Присматривать за Роджером было делом всей ее жизни. Во всяком случае, так ей казалось. Салли улыбнулась. Хм-м, это что-то новенькое. Уже долгие годы она не улыбалась, думая о Роджере Ксермине. Вспомнить хотя бы, как она пыталась прокормить их обоих, работая в стриптиз-клубе в хабитате Граммадьон. Тогда она была на грани нервного срыва.
Но у Роджера от работы в разреженном воздухе забарахлили легкие. Несколько месяцев он провел на больничной койке. Без нее ему было просто не выжить, ведь по законам Граммадьона они должны были полностью оплатить лечение. В противном случае Роджера просто-напросто оставили бы без помощи на борту корабля, где, без сомнения, он бы вскоре умер.
Именно тогда Салли пришлось пойти танцевать стриптиз в ночном клубе, терпя всевозможные унижения и бесцеремонные лапы похотливых посетителей. Но, главное, Роджер пошел на поправку, и вскоре они покинули Граммадьон, оставив позади былые неприятности.
Салли тряхнула головой. Боже, сколько воспоминаний! Надо держать себя в руках. Позади нее с шипением открылась дверь. Вошла Панди, сказала: «Привет! « – и плюхнулась в соседнее кресло. На капитанском мостике было восемь кресел: четыре стояли в ряд под главным экраном и две пары – по бокам от астронавигационной установки и приборной доски.
– Я принесла тебе попить, – сказала Панди и поставила возле локтя Салли охлажденную бутылку с содовой.
Чудо, а не девочка. Интересно, если бы у нее самой был ребенок, подумала про себя Салли, был бы он похож на Панди? Ей захотелось, чтобы был.
– В чем дело, Салли? – спросила Панди.
– Ничего. А почему ты спрашиваешь?
– У тебя такой вид, будто ты меня просвечиваешь рентгеном или что-то в этом роде?
– Да нет, я просто подумала, как тебе удалось вырасти такой благоразумной девушкой, если принять во внимание, что за люди твои родители.
Панди рассмеялась:
– Поверь мне, это было вовсе не легко.
– Помнишь, как мы впервые пришли к вам в дом?
– Разве такое можно забыть? – произнесла девушка, изобразив на лице притворный ужас. – Когда мама увидела на ногах Роджера туфли «для улицы», она приказала слугам немедленно стащить их с него и выкинуть за порог.
Они обе рассмеялись.
Салли указала на экран. Фантастические внутренности модуля скрылись из вида, заслоненные мошной фигурой Роджера Ксермина. Камера теперь показывала только его спину.
– Что, интересно, там сейчас происходит?
– Давай посмотрим. – Салли вызвала небольшое красное окно в середине экрана, на котором значился распорядок работ. – Вскрыть и удалить один из напоминающих шишки объектов... Они не отвинчиваются и не отстегиваются. По всей видимости, их придется отпилить.
– Каждый раз Роджер делает что-то одно, выходит так?
– Совершенно верно. И каждый предмет выносит наружу по отдельности и исследует на компьютере. Кажется, мы застряли тут навсегда, но на этом настоял Прамод. Он поднял ужасный шум, когда ему показалось, будто Роджер забыл что-то занести в компьютер. Роджер объяснил, что по чистой случайности просто нажал не ту кнопку, но Прамод все не унимался и продолжал еще битый час твердить об адвокатах, судебных разбирательствах и прочей ерунде.
Панди пожала плечами:
– Когда все будет позади и мы доберемся до системы Ноканикус, ведь мы разбогатеем? Так ведь, Салли?
– Думаю, что так, Панди. Впрочем, у нас и без того достаточно радиоактивных минералов, чтобы прекрасно обустроиться на Саскэтче.
Мысль о родной планете внезапно наполнила сердце Панди тоской:
– Я бы сама хотела остаться на Саскэтче. Мне кажется, мы были бы там счастливы.
– Но ты ведь передумала.
– Просто, когда папа сказал, что мы сможем купить себе владения в каком-нибудь мегахабитате, я поняла, что не в состоянии отказаться от этого. К тому же, если жизнь там мне придется не по душе, я всегда смогу продать свою долю и вернуться на Саскэтч.
– Тебе понравится в мегахабитатах. Нам как-то довелось заниматься ремонтом в одном из них. Там мы видели настоящий замок, будто из сказки. Он был так прекрасен. А вокруг него – лес, сверкающий драгоценными камнями. Он бы тебе наверняка понравился. Я была согласна остаться там навечно.
Панди ухватилась за эту мысль:
– А почему же ты не осталась? Почему ты и Роджер не обосновались там? Перебирайтесь в мегахабитат вместе с нами!
– Но, дорогуша, ты ведь отлично знаешь Роджера, – рассмеялась Салли. – После этой работенки он собирается купить собственный корабль с приводом Баада. И тогда мы улетим отсюда к самым далеким мирам.
– Но в этом случае мы больше никогда не увидим друг друга!
– Скорее всего, так оно и будет, ведь от теории относительности никуда не денешься.
– Как мне будет не хватать тебя, Салли. Ты мой самый верный друг.
