контролирующие нити. Кроме того, к ней было добавлено несколько разнообразных органов. Из глазниц выросло некое подобие хризантем оранжевого цвета. Лепестки розовой чувствительной ткани пробились из тела наружу в области плеч. Из запястий вырос целый лес небольших щупальцев, а под нижней челюстью процветали толстые зеленые полипы. Однако, несмотря на эти изменения, тело Прамода до сих пор сохраняло человеческие очертания.
Вот только мозг Прамода Бешвана Легион-Форма захватила еще не полностью. Человеческий разум находился в настоящий момент в состоянии, промежуточном между жизнью и смертью. На первое время Легион-Форме очень пригодился мозг аборигена. Мозг оказался неплохим, и с его помощью можно было легко осуществлять контроль, поскольку он изначально был высокоспециализирован.
Тело Прамода было размещено на затейливом решетчатом каркасе из металлических стержней, покрытых содержащим медь сплавом, и напоминало металлического морского ежа. Щупальца в веселом танце извивались вокруг его рук.
Прамод время от времени впадал в забытье. Пробуждение сопровождалось крайне неприятными ощущениями: он все еще получал импульсы боли из различных участков тела, хотя они и были достаточно слабыми. По крайней мере, муки, которые он испытал в самом начале, больше не повторялись.
Хуже всего было то, что Прамод не утратил полностью разум, даже после того как на месте его изуродованных глаз появились оранжевые цветы, выдвинувшиеся достаточно далеко, чтобы он смог увидеть, во что превратилась его Тилли.
Прамоду никогда не забыть этого ужасного зрелища. А уж когда она родила маленьких, похожих на щенят инопланетных созданий с собачьими головами и обезьяноподобными конечностями... Его затуманенный разум пронзила мысль: почему именно он избран на эту проклятую роль – стать телесной оболочкой для ужасной инопланетной формы жизни?
Все еще сохраняя способность думать, он смог воспроизвести в памяти все предшествующие события, припомнить достаточно фактов, чтобы обвинить в происшедшем только самого себя.
Забытье приносило облегчение. Временами Прамод различал в своем мозгу завывания чужака, слышал бесконечный рев, похожий на шум мчащегося скорого поезда. Казалось, новый хозяин тела не обращает на свою оболочку ровно никакого внимания. Но Прамод ощущал его присутствие, знал, что чужак находится в его теле, видел все происходящие с ним превращения. Общаться каким-либо образом с Прамодом новый хозяин не считал нужным.
А в теле бывшей жены Прамода уже не осталось ничего даже приблизительно схожего с человеческим. Оно стало плоским и вытянутым, достигнув почти шести футов в длину. Голова была сильно сплюснута и формой теперь напоминала скорее наконечник стрелы, нежели человеческий череп.
Торчавшие из глазниц хризантемы на розовых стеблях медленно кивали своими головками. Нагромождение зеленых полипов на месте шеи колыхалось из стороны в сторону. Постоянно двигались покрытые ороговевшей броней руки.
Внимание чужака привлек зуммер компьютера. Он принялся внимательно разглядывать дисплей.
В поле зрения наблюдательных приборов попал отразившийся на экране в виде крошечной точки маленький космический корабль. Он двигался по длинному пути к водному миру.
У Легион-Формы зрелище вызвало новый приступ деятельности. Части вакуумного устройства были переделаны в небольшую ракету. Из стальных деталей кухни был смонтирован крошечный литейный цех, где были отлиты и отштампованы металлические детали. Новый хозяин тела Тилли Бешван соорудил из разрозненных электронных компонентов систему наводки. Скоро маленькая ракета была готова.
Стояла осень с обычной для Саскэтча погодой. Со свинцового неба моросил сплошной пеленой холодный дождь. С севера дул леденящий ветер, заставлявший жителей колонии пониже натягивать головные уборы и поднимать воротники.
Акандер Ра Суб проворно скользнул в бар «Токси» на Кунгстрит неподалеку от установленной ИТАА границы. Акандер сделал глубокий вдох: вот он и снова на границе – и снова находится на волосок от смерти.
Швейцар с поклоном проводил его внутрь, в неосвещенную зону, нашпигованную видеокамерами и потайными датчиками.
Дождь снаружи не прекращался ни на минуту, но в его ритме не было ничего успокаивающего. Дождь только сильнее нервировал Акандера. Причины для того, чтобы нервничать, были. В гардеробе он снял с себя шляпу и плащ и протянул их приветливо улыбающейся девушке-кореянке. Затем, просунув палец под воротничок, попытался поправить белый шелковый галстук. Во взвинченном состоянии сделать это было нелегко. Подмышки его клетчатого пиджака увлажнились от пота.
В этот момент на плечо Акандера легла чья-то тяжелая рука, резко развернувшая его на сто восемьдесят градусов. На него с жуткой улыбкой глядел Кау Хук – ужасный убийца, работавший на Крутых Братцев. Губы его были растянуты в ухмылке, но черные глаза не улыбались – в них вообще невозможно было прочесть ни малейшего оттенка эмоций.
Кау Хук обыскал Акандера, проверяя, нет ли спрятанного оружия, а затем проводил в маленькую затемненную комнату. В какой-то миг Акандеру захотелось броситься назад к дверям и бежать куда глаза глядят, но он быстро овладел собой.
Когда он заговорил, то сам удивился, что голос звучит ровно и спокойно.
– Ну ладно, все в порядке. Сколько нужно ждать? Улыбки на губах Кау Хука как не бывало.
– Недолго.
Акандер огляделся по сторонам. Позади него находилась почти неразличимая ниша с черными стенами. Окон не было, дверь – только одна. Четыре стула и стол составляли единственное убранство комнаты.
Если что-то пойдет не так, ему отсюда живым не выбраться. Словно напоминая о его положении, невыносимо зачесались имплантированные в соски крошечные микрофончики. Тончайшие проводки, вживленные ему под кожу, сходились в мягкий пучок на округлившемся животе, который Акандера заставили нарастить, посадив на специальную диету. Восемь тысяч калорий в день, день за днем, пока он не набрал достаточно жирка, чтобы разместить в своем теле микромагнитофон размером с ноготь большого пальца. Влажными ночами тело Акандера чесалось так сильно, что он с трудом сдерживался, чтобы ногтями не разодрать кожу на животе. Но, как сформулировал с присущим ему оптимизмом лейтенант Грикс, если он, Акандер, действительно собирается «сорвать крупный куш», то от таких мелких неприятностей никуда не денешься.
Крутые Братцы были чертовски осторожны. И сейчас все указывало на то, что ставки в этой игре уже сделаны, и притом немалые. Стульев в комнате было четыре, следовательно, помимо Братцев и его самого предполагалось присутствие четвертого. Этим таинственным «четвертым» мог быть только босс, которого они так долго выслеживали. Все лето Акандер занимался доставкой Братцам «тропика-45». Каждый следующий пакетик был больше предыдущего, а теперь велись переговоры относительно партии в целую тысячу унций жидкого наркотика. Его стоимость была баснословной. Очевидно, босс решил взглянуть на этого самого Акандера, который теперь превратился в их главного поставщика товара.
Раздался шум приближающихся шагов. По приказу Кау Хука Акандер плотно прижал ладони к столу.
В комнату вошли двое в одинаковых черных костюмах и белых рубашках. Лиц их было почти не видно под надвинутыми на глаза широкополыми шляпами. Галстуки украшали массивные бриллиантовые заколки. Оба молча опустились на стулья. Акандер снова почти физически ощутил на себе не предвещавший ничего доброго яростный взгляд.
Это были они, легендарные, внушавшие ужас Крутые Братцы. Они заговорили, и Акандеру показалось, что спокойная, бесстрастная модуляция их голосов напоминает речь роботов.
– Ваш план заинтересовал нас, – сказал один из Братцев. Как обычно, было трудно понять, который из них в этот момент говорит.
– Замечательно, – пожав плечами, улыбнулся Акандер, всеми силами пытаясь скрыть свою нервозность.
– Он заинтересовал также и одного нашего друга. Он хочет встретиться с вами.
Акандеру с трудом удалось скрыть охватившее его волнение. Он был уверен, что крупная рыба идет прямо в сети. Почти одновременно с последними словами Братцев в комнате возникла фигура еще одного
