Йэхард прикусил губу. По сравнению с оружием Гнуша его нож выглядел игрушечным. Пожалуй, стоило поторговаться, тем более что Джон еще мог добавить двадцать кредитов, но сейчас отступать было поздно.
Гнуш сделал молниеносный выпад, совершенно неожиданный для такой туши. Йэхард успел отскочить, но острие кинжала проткнуло ему левую щеку. Из глубокого пореза хлынула кровь. На лице мутанта играла жестокая усмешка.
Гнуш снова пошел в атаку; Джон пригнулся, увернувшись от удара, направленного в горло, пнул противника в пах и сразу отпрыгнул назад, чтоб избежать свистящего лезвия, описавшего смертоносный полукруг в дюйме от его груди.
В третий раз мутант, замахнувшись кинжалом, неожиданно выбросил сжатую в кулак левую руку и сбил Йэхарда с ног, как соломинку. Гнуш бросился на упавшего человека, чтобы, навалившись всей своей тяжестью, переломать ему кости, но Джон стремительно откатился в сторону и вновь вскочил на ноги. Повернувшись к врагу, он едва успел заметить, как на его голову с быстротой молнии падает серое лезвие кинжала. Уворачиваться было поздно. Йэхард инстинктивно поднял нож, заслоняясь от удара, и его клинок, столкнувшись с оружием Гнуша, перерубил меч мутанта пополам.
Выпучив глаза, Гнуш недоуменно смотрел на жалкий огрызок, но тут Джон сделал свой первый выпад и распорол ему руку от кисти до локтя. Кровь хлынула ручьем, мутант с ревом отшатнулся назад.
– Ты ранил меня! – завыл он, потрясая искалеченной лапой.
– Убирайся отсюда, мешок неповоротливый, пока я не выпустил из тебя весь жир! – усмехнулся Йэхард, освобождая Хокстоуна от веревок. Вокруг Гнуша уже хлопотали две женщины из того же племени, одежда которых состояла лишь из небольшой набедренной повязки и ожерелья черепов на груди. Осмотрев разрезанную руку, они разразились рыданиями и потоком проклятий вслед Джону, уходящему вместе с капитаном за мраморную стену.
В баре Йэхард влил в Хокстоуна несколько рюмок местного виски, столь же отвратительного на вкус, сколь и крепкого, а затем, оставив беднягу возле стойки, отправился искать Брэнта.
Глава XXI
Мелисса Балтитьюд с ужасом смотрела на экран. Бесстрастная телекамера во всех подробностях запечатлела Зверинец и ее отца в руках озверевших насильников. Изо рта хозяина мощной промышленной империи стекала струйка слюны, в глазах застыло тупое, безразличное выражение.
Офицер Верховного Бюро, усмехнувшись, щелкнул выключателем, изображение мигнуло и погасло.
– Итак, вы видели, как мы расправляемся с некоторыми.
– И вы еще называете себя высшей расой, – тихо прошептала девушка. – Я вас ненавижу! Господи, как я вас ненавижу!
В круглых желтых глазах лоовона сверкнула молния, но сразу погасла; он поудобнее устроился в кресле.
– Ваши чувства меня совершенно не волнуют. Я только хочу вас предупредить, что если вы откажетесь сотрудничать с нами, то окажетесь в такой же ситуации или даже похуже…
Мелиссе хотелось бросить гордое «Нет!» в это насмешливо-равнодушное лицо, увидеть на нем злобу и растерянность. Пусть знает – дочь Джейсона Попкритуса Балтитьюда сумеет перед лицом страшной казни показать себя достойной своих славных предков. Но перед Мелиссой вставали оскаленные морды мучителей в Зверинце, фигуры палачей в черных мундирах на заднем плане – ив животе возникала холодная пустота, колени начинали мелко дрожать. Благородная решимость таяла, как воск над огнем, разъедаемая обыкновенным жалким страхом.
Теперь она поняла, почему лоовоны так долго держали человечество в повиновении. Для них существовала лишь цель, которой надо достичь любой ценой, а средства не имели ни малейшего значения. Настоящая цивилизация не могла противостоять такой холодной решимости и жестокости.
– Да, вы вовсе не высшая раса! – внезапно выкрикнула Мелисса надтреснутым голосом. – Вы просто дикари, завладевшие современной техникой, иначе бы эти зверства не были возможны! Офицер Верховного Бюро спокойно пожал плечами.
– Ваша точка зрения разделяется многими даже на Лоо. Наши обычаи достались нам в наследство от седой старины, и некоторые считают их глупым атавизмом. Но с другой стороны, само тысячелетнее существование великого Лоо доказывает жизнестойкость системы. Ведь империя отражает естественное состояние вещей в природе: высшие формы повелевают низшими, используя слабых в своих целях. Вы сами признаете, что это правда, когда наконец откажетесь от химер сострадания, равенства, свободы и прочей ерунды, придуманной рабами себе в утешение. Подобные заблуждения крайне вредны, поскольку провоцируют противоестественный отбор. Править должен сильнейший. Голубые Сейфаны победили в последней гражданской войне, и их могущество непоколебимо вот уже одиннадцать тысяч лет.
Лоовон неожиданно сжал кулаки, и в его голосе зазвучало ожесточение:
– Ну а что представляет мыльный пузырь вашей так называемой цивилизации? Вы владеете высокими технологиями не больше двух тысяч дет. Вы раздроблены, раскиданы по космосу, распылены на десятки колоний, зачастую враждующих между собой. Ах да, вы же хотите доказать мне, будто человечеству незнакомы жестокость, несправедливость, произвол? Не обманывайте себя, милая; я могу привести великое множество примеров из истории людей, от которых у вас волосы встанут дыбом. Честно говоря, иногда мне кажется, что у нас в прошлом не очень много различий, но мы первые поднялись к сияющим вершинам славы и процветания, и теперь вашей расе предопределено стать слугами великого Лоо.
– Мы бы вас не стали порабощать, – проговорила Мелисса, содрогаясь попеременно то от ненависти, то от страха.
– Неужели? Вы же в старину угнетали даже друг друга и сейчас, я уверен, не изменили бы своим традициям.
Девушка подавленно опустила голову. В словах лоовона была правда, грубая, страшная, как сама жизнь. Счастье одних зиждилось на крови и страданиях других. Пуля террориста, миновавшая ее у Старой башни, могла бы сразить Сьюзи, Бертрана Лароша или кого-то еще. Она не задумывалась об этом, выращенная как оранжерейный цветок, огражденная от мира папиными миллионами.
– Чего вы от меня хотите? – хрипло произнесла Мелисса.
Офицер нажал кнопку, и на пороге немедленно вырос стюарт из команды крейсера, держа в руках поднос с едой и бутылкой вина.
Девушка вздрогнула. Так, значит, все было заранее просчитано и предусмотрено! Ее колебания, нерешительность, сомнения и, в результате – полное поражение. С ней просто разыграли психологическую комбинацию, как в учебнике, ведя ее по заранее выбранному пути. Глупая мышь среди хищных умных котов.
Лоовон нажал кнопку, и на экране появилось знакомое лицо: глубоко сидящие темные глаза, тонкий решительный разрез рта, резко очерченный подбородок. Джон Йэхард.
– Вам знаком этот человек?
– Да, немного.
– Разрешите вас поздравить. Про него вообще знало очень мало людей,
