девушки все время были голыми, и та открытая поза, в которой сейчас находилась О. Ей было объявлено, что в таком положении, с поднятыми и разведенными в стороны ногами, она будет оставаться еще часа три, до ужина. Завтра же, в свою очередь, она увидит на этом самом помосте кого-нибудь из девушек. Подобная методика очень эффективна, но требует уйму времени и большой точности, что делает совершенно невозможным ее применение, например, в условиях замка Руаси. Впрочем, О. скоро сама это почувствует, а сэр Стивен вернувшись, просто не узнает ее.
***
На следующее утро, сразу после завтрака, Анн-Мари пригласила О. и Ивонну в свою комнату. Из большого секретера она достала зеленую кожаную шкатулку, поставила ее на стол и открыла крышку. Девушки в ожидании стояли рядом.
- Ивонна ничего не говорила тебе? - спросила она у О.
- Нет, - ответила О. и обеспокоенно подумала, что же такого Ивонна должна была сказать ей.
- Насколько я понимаю, сэр Стивен тоже не захотел ничего рассказывать тебе. Ладно. Вот те самые кольца, которые должны быть надеты на тебя, согласно его желанию, - сказала Анн-Мари и, действительно вытащила из шкатулки два небольших продолговатой формы кольца.
О. заметила, что они были сделаны из такого же матового нержавеющего металла, как и кольцо на ее пальце. Они были трубчатыми и по виду напоминали звенья массивной цепочки. Анн-Мари, взяв одно из колец, показала О., что оно образовано двумя дугами в форме буквы 'U', которые вставлялись одна в другую.
- Но это пробный экземпляр, - сказала она. - Его можно снять. А вот рабочая модель. Видишь, в трубку вставлена пружина, и если на нее с силой нажать, она входит в паз и там намертво стопорится. Снять такое кольцо уже невозможно, его можно только распилить.
К кольцу был прикреплен металлический диск, шириной, равный, примерно, длине кольца, то есть где-то двум фалангам мизинца. На одной его стороне золотом и эмалью была выведена тройная спираль, другая же сторона была чистой.
- Там будут твое имя и имя и титул сэра Стивена, а также изображение перекрещенных плети и хлыста. Ивонна тоже носит такой диск, на своем колье. Ты же будешь носить его на животе.
- Как же... - сказала растерявшаяся О.
- Я предвидела твой вопрос, - ответила Анн-Мари, - поэтому и пригласила Ивонну. Сейчас она нам все покажет.
Девушка подошла к кровати и спиной легла на нее. Анн-Мари развела ей ноги, и О. с ужасом увидела, что живот Ивонны в нижней его части проколот в двух местах - это безусловно было сделано для установления кольца.
- О., прокол я тебе сделаю прямо сейчас, - сказала Анн-Мари. - Много времени это не займет. Куда больше мороки будет с наложением швов.
- Вы усыпите меня? - дрожащим голосом спросила О.
- Нет, - ответила Анн-Мари, - только привяжу посильнее, чтобы не дергалась. Думаю, будет достаточно. Поверь мне, это куда менее больно, чем удары плети. Не бойся. Иди сюда.
Через неделю Анн-Мари сняла О. швы и вставила ей разборное кольцо. Оно оказалось легче, чем думала О., но все равно тяжесть его заметно ощущалась. Кольцо пугающе торчало из живота и представлялось орудием пытки. А ведь второе кольцо будет еще тяжелее, тоскливо подумала О. Что же тогда со мной будет?
Она поделилась своими тревогами с Анн-Мари.
- Конечно, тебе будет тяжело, - ответила ей женщина. Получилось как-то двусмысленно. - Но ты должна была уже понять, чего хочет сэр Стивен. Ему надо, чтобы любой человек в Руаси или где-нибудь еще, подняв твою юбку и увидев эти кольца и клеймо на твоих ягодицах, сразу понял, кому ты принадлежишь. Может быть когда-нибудь ты захочешь снять его кольца и, перепилив их, действительно сможешь это сделать, но избавиться от его клейма, тебе уже никогда не удастся.
- Я так полагала, - сказала Колетт, - что татуировку все-таки можно вывести.
- Это будет не татуировка, - сказала Анн-Мари.
О. вопросительно посмотрела на нее. Колетт и Ивонна настороженно молчали. Анн-Мари не знала, что делать.
- Не терзайте меня, - тихо сказала О. - Говорите.
- Я даже не знаю, как сказать тебе это. В общем, клеймо тебе поставят раскаленным железом; выжгут его. Сэр Стивен два дня назад прислал все необходимое для этого.
- Железом? - словно не поверив своим ушам, переспросила Ивонна.
- Да, - просто ответила Анн-Мари.
***
Большую часть времени О. подобно другим обитателям этого дома, проводила в праздности. Причем это состояние было вполне осознанным и даже поощрялось Анн-Мари. Правда, развлечения девушек особым разнообразием не отличались -поспать подольше, позагорать, лежа на лужайке, поиграть в карты, почитать, порисовать - вот, пожалуй, и все. Бывали дни, когда они часами просто разговаривали друг с другом или молча сидели у ног Анн-Мари. Завтраки и обеды всегда проходили в одно и тоже время, впрочем, так же как и ужины; тогда ставились на стол и зажигались толстые желтые свечи. Стол для чаепитий непременно накрывался в саду, и пожилые чопорные служанки прислуживали юным обнаженным девам. Было в этом что-то волнующе странное. В конце ужина Анн-Мари называла имя девушки, которой надлежало в эту ночь делить с ней постель. Иногда она не меняла свой выбор несколько дней подряд. Никто из девушек ни разу не видел Анн-Мари раздетой; она лишь немного приподнимала свою белую шелковую рубашку, и никогда не снимала ее. Обычно, она отпускала свою избранницу на заре, проведя с ней несколько часов во взаимных ласках, и в сиреневом полумраке нарождающегося дня засыпала, благостная и умиротворенная. Но ее ночные пристрастия и предпочтения никак не сказывались на выборе жертвы ежедневной послеполуденной процедуры. Здесь все решал жребий. Каждый день в три часа Анн-Мари выносила в сад - там под большим буком стоял круглый стол и несколько садовых кресел - коробку с жетонами. Девушки (О. не участвовала в этом), закрыв глаза, тащили их. Ту, которой доставался жетон с самым маленьким номером, вели в музыкальный салон и привязывали к колоннам. Дальше она сама определяла свою участь - Анн-Мари зажимала в руках два шарика: черный и белый, и девушка выбирала ее правую или левую руку. Если в руке оказывался черный шарик, девушке полагалась плеть, если белый - то она освобождалась от этого. Бывало так, что несколько дней подряд какая-нибудь из девушек либо счастливо избегала порки, либо наоборот принимала ее, как это произошло с маленькой Ивонной. Жребий был неблагосклонен к ней, и четыре дня подряд она, растянутая между колоннами, билась под ударами плети и сквозь рыдания шептала имя своего возлюбленного. Зеленые вены просвечивали сквозь натянутую кожу ее раскрытых бедер, и над бритым лобком Ивонны, отмеченным сделанной Колетт татуировкой (голубые, украшенные орнаментом буквы - инициалы возлюбленного Ивонны), матово поблескивало поставленное, наконец, железное кольцо.
- Но почему? - спросила ее О. - У тебя и так уже есть диск на колье.
- Наверное, с кольцом ему будет удобнее привязывать меня.
У Ивонны были большие зеленые глаза, и каждый раз, когда О. смотрела в них, она вспоминала Жаклин. Согласится ли она поехать в Руаси? Если да, то тогда рано или поздно окажется здесь, в этом доме и будет так же лежать, с поднятыми ногами, на красном войлоке помоста. 'Нет, я не хочу, - говорила себе О., - они не заставят меня сделать это. Жаклин не должна получать плети и носить клеймо. Нет.'
Но в то же время... Вот уже дважды Анн-Мари во время порки Ивонны (пока только ее) останавливалась, протягивала ей, О., веревочную плеть и приказывала бить распростертую на помосте девушку. О. решилась не сразу. Когда она ударила первый раз, рука ее дрожала. Ивонна слабо вскрикнула. Но с каждым ее новым ударом, девушка кричала все сильнее и сильнее, и О. вдруг почувствовала, как ее охватывает острое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Она дико смеялась, обезумев от восторга и едва сдержала себя, чтобы не начать бить в полную силу. Какими сладостными и волнующими были для нее пот и стоны Ивонны, как приятно было вырывать их из нее. Потом она долго сидела около связанной девушки и нежно целовала ее. Ей казалось, что они чем-то похожи с Ивонной. И Анн-Мари, судя по ее отношению к ним, это тоже заметила. Заметив как-то, что рубцы на теле О., оставленные еще сэром Стивеном, зажили, она сказала ей:
- Я хотела бы пройтись по тебе плетью, и мне очень жаль, что я не могу этого сделать. Но когда ты следующий раз появишься здесь... Во всяком случае, привязывать тебя и держать открытой, мне ничто не мешает и сейчас.
