авентинским детям. Уж она постаралась говорить с ними без всякого акцента, чтобы дети не разобрались, откуда они появились. Пичи не должна узнать, что они здесь на острове. «А то эта проклятая девчонка узнает и сразу попытается их отыскать», — так думала тетушка Орабелла.
Ей ведь нужно еще время, чтобы придумать план убийства. И, конечно же, ей нельзя было выдавать себя ничем. А обещание отравить всех овец — это все выдумки для Буббы. Ей совсем не хотелось привлекать к себе внимание.
— Здравствуйте, дети, — произнесла тетушка Орабелла, стараясь выговаривать каждое слово правильно. — Мой племянник и я только что прибыли на ваш чудесный остров. Я думаю, что вы расскажете нам о своем житье-бытье, о своем короле, о том, что мы сможем здесь увидеть. Я уже видела ваших чудесных овец. Скажите-ка, а еще кто-нибудь приезжал на ваш остров?
Самый старший из детей, парнишка лет пятнадцати, ответил:
— А что вы хотите здесь увидеть, госпожа? Голос у парнишки был звонким, но неприветливым.
— Я — Ашер. И я могу вам сообщить, что здесь ничего кроме нищеты нет. Все взрослые на острове работают, а нам, детям, поручают пасти овец.
— Бедные маленькие овечки, — пробормотал Бубба и тут же осекся, ибо вспомнил наставления тетушки держать язык за зубами.
Ашер продолжал:
— Мы пасем наше стадо, но…
— Все это очень интересно, — перебила его тетушка Орабелла, — но нам бы хотелось узнать…
— Наши родители по приказу короля все работают на плантациях пасхальных цветов. Хотя у нас на острове столетиями все мужчины только пасли овец. А теперь заботиться об овцах, пасти их. запасать корм приходится нам. А Вы знаете, почему женщины покупают пасхальные цветы: они украшают ими свою одежду, свои нарядные платья. А мы пасем овец, смотрим, чтобы не потерялись. Они могут пораниться или даже погибнуть.
Орабелла ничего не ответила. Ее не беспокоили все эти глупые заботы крестьянских детей.
Девочка с ягненком в руках подошла к Орабелле я сказала:
— Вчера во дворце была свадьба, мэм. Я — Марли. Я видела, сколько гостей в экипажах съехалось на свадьбу! Все леди были в драгоценностях. Но гости не притронулись к свадебному пирогу. Моя тетушка, та что работает на кухне, смогла принести кусочек пирога домой, и я его весь съела.
Орабелла удивилась.
— Свадьба? Кто женился или выходил замуж?
Марли улыбнулась.
— Принц Сенека. Он очень красивый. Я его видела несколько раз верхом на лошади. Он так здорово прыгает через препятствия и ни разу при этом не падает. Принц — лучший наездник в Авентине. Мой дядя говорит, что принц Сенека никогда не улыбается, что он постоянно грустит.
Ашер нахмурил брови и сказал:
— Мы также не улыбаемся. С чего бы нам улыбаться?
Марли высунула язык и стала дразнить Ашера. Орабелла вышла из себя. Она подскочила к детям и начала трясти их обоих.
— Хватит болтать, отвечайте, на ком женился принц?
— На леди, — ответила Марли. — Мы с братом видели ее однажды у реки. Она играла с нашими овцами и поймала рыбину для нас. Ее туфля свалилась в воду. Мы бросились помочь ей, но туфля утонула. Она сказала, что ее, может быть, утянули тролли. Она говорила, что тролли любят жить у замков и им очень нравится похищать обувь. Еще она называла тролли воришками, и мы все смеялись. Мы просили ее приходить к нам. А она пообещала устроить пикник на лугу нам вместе с принцем Сенекой. И еще сказала, что, может быть, и сам король придет туда. Мы никогда не видели королевской семьи на лугах. И вообще, у леди очень странное имя. Мне тоже хотелось бы, чтобы у меня было такое имя.
— Как ее зовут? — спросила громко Орабелла. — Что она из себя представляет?
— Пичи, ее зовут Пичи, — ответила Марли.
Глава 4
Сенека вышел из своих покоев и увидел одну из служанок, прислуживающих Пичи.
— Сообщите принцессе, что я желаю с ной сейчас же поговорить. Я буду ждать ее в голубом салоне, — распорядился он и стал спускаться вниз.
В голубом салоне работали служанки. Увидев принца, они почтительно поклонились. В руках у девушек были щетки. Сенека знал, что Тиблок приказал им целый день полировать все деревянные двери во дворце. Девушки трудились целыми днями, не покладая рук.
И будучи юношей, и став мужчиной, он жалел тех, кто работал во дворце. Но он ничем не мог облегчить их участь до тех пор, пока не унаследует корону.
Тяжело вздохнув, он взял у лакея чашку чая, уселся на голубой бархатный диван и стал ожидать Пичи. Рядом лежала диванная подушка кремового цвета, расшитая красными цветами. Цветы на подушке были не просто красного, а золотисто-красного цвета. Они были такого же цвета, .как и цвет волос у Пичи.
— Сенека, — раздался голос. На пороге стоял его отец. Он сделал несколько шагов и остановился. Его лицо исказила гримаса боли.
— Ее никогда не примут здесь, — сказал он. Сенека бросил подушку на диван и встал.
— Ее примут, отец, — ответил он. Кивком головы Сенека приказал лакею удалиться. Он стоял и пристально смотрел королю в глаза.
— Ее не примут. Даже если она станет королевой, ее возненавидят все, — сказал король сердито.
— Рассчитываю, что твои предсказания не сбудутся, — ответил Сенека.
— Ты женился на ней, чтобы бросить вызов мне.
— Но ты же сам согласился.
— Я знаю тебя хорошо, Сенека. Ты женился на ней, чтобы разрушить мои планы.
— Ты не знаешь меня, отец.
— Ты отказался от брака с Калистой Ингер, чтобы подорвать мой авторитет, да? — спросил король.
Сенека всплеснул руками.
— Сейчас поздно рассуждать о том, почему я не женился на одной, а женился на другой. Пичи теперь моя жена.
Король Зейн продолжал:
— Правда, я не мог помешать брачной церемонии. Но тем не менее, я еще и сейчас могу не признать этот брак и, более того, я смогу расторгнуть его.
Сенека сохранял выдержку и спокойствие.
— Как же ты думаешь это сделать» отец? Король помолчал, а затем сказал:
— Один пункт в Брачном королевском указе Авентины гласит о том, что избранница должна быть девственницей…
— Но королевские медики установили факт, что она…
— Не торопись с выводами, Сенека. Она все еще девственна, — резко произнес король. — Поэтому ваш союз не доведен до конца. Согласно указу свадебная церемония только начинается у алтаря, а завершается на брачном ложе. Вот почему твой брак еще не действителен.
Сенека надменно посмотрел в глаза отца.
— Откуда ты взял? Осмотрел мои простыни? Король язвительно рассмеялся.
— Мне не пришлось прибегнуть к такой средневековой практике. Девушка покинула твои покои слишком быстро. Конечно же, она убежала от своих обязанностей! И она все еще носит свой ужасный свадебный наряд. Она спала у себя, а ты — у себя в апартаментах. У меня только два глаза. Но ты не забывай, что у меня такие глаза везде и всюду во дворце. Все видели то, чего не видел я.
Сенека не знал, что ответить, да ему и нечего было говорить. Факты — вещь упрямая.
— Легко понять страх девушки перед первой брачной ночью, — продолжал король. — Твоя мать боялась тоже, но она покорилась мне. Ты родился десятью месяцами спустя. Правда, Аррия больше никогда не могла зачать ребенка, но у меня уже был наследник, был ты.
