Люси старалась по возможности наблюдать за тем, что делают остальные.
Джордан Фэрчайлд и Норма Дрейк работали, точнее, мисс Дрейк работала, а Фэрчайлд расхаживал взад-вперед по холлу первого этажа, пока она сидела за пишущей машинкой, готовя окончательный вариант расписания на следующий семестр.
Бэрон целый день отдыхал и читал, лежа на диване, если не считать краткого визита к Титусу.
Найрн Инглиш, похожая в своем темном свитере и темной юбке на стройное молодое привидение, с журналом подмышкой курила и бродила по веранде, не обращая особого внимания ни на кого и ни на что.
В три часа дня ей кто-то позвонил. Люси слышала, как она сказала:
- Кто? - а потом: - О, привет, Оливия... Почему?... - а потом через минуту нерешительно протянула: - Да. Все в порядке. Я сделаю.
Войдя в гостиную, она сказала Хью Бэрону:
- Звонила Оливия Рен. Она хочет, чтобы я провела вечер с ней. Собирается отправиться на службу в собор святой Маргариты и сказала, что заедет за мной по дороге туда.
- Найрн, если ты проведешь с ней несколько дней, это будет прекрасно, - согласился Бэрон. - Ты неважно выглядишь. Небольшая перемена обстановки пошла бы тебе на пользу. Я сам собираюсь, как только смогу, уехать из Нью-Йорка.
Миновал полдень. Стоявшая всю неделю теплая погода внезапно испортилась. Температура упала на тридцать восемь градусов (по Фаренгейту прим. пер.). Солнце скрылось, с севера подул пронизывающий ветер. Титус не переносил холода. Дом был оборудован центральным отоплением, и оно работало вовсю. В спальне стояла невыносимая духота, и над всем господствовал запах хвойного масла. Деревья росли вплотную к окнам и внутри потемнело. В четыре часа дня Люси пришлось включить свет.
И тут Титус принялся настаивать, чтобы Люси вместе со всеми отправилась в церковь.
- Мисс Штурм, вы должны сделать это в честь дня рождения моей жены. Люсиль выбирала витражи для церкви, и канделябры, и аналой. Да, я это помню... - Он начал бессвязно перескакивать в своем сбивчивом рассказе с одного на другое. Но в тоже время он прекрасно все понимал. Его не обманули её кивок и улыбка. - Сестра, я надеюсь, вы постараетесь сделать мне приятное? Вы ведь пойдете, верно? Мне бы хотелось, чтобы после вы рассказали мне, как все прошло. Я очень хотел бы пойти туда, если бы не мои ноги.
В это время в комнате находились Джоан Карлайл, Фэрчайлд, Фанни Инглиш и доктор Стенхоуп. Стенхоуп успокаивающе сказал:
- Конечно, Титус, мисс Штурм пойдет в церковь, - а потом, отведя Люси в сторону, добавил, - Вы можете просто выйти из дома на часок и подышать воздухом. Потом он будет задавать вам вопросы. А здесь побудет миссис Карр; она присмотрит, чтобы с ним все было в порядке. В любом случае в пять часов он должен принять кодеин и уснуть. Уезжая, я поговорю с миссис Карр.
Воспользовавшись этой возможностью, Люси позвонила инспектору. Но Макки на месте не оказалось. И она не могла задерживаться у телефона, подошла Фанни Инглиш.
- Мисс Штурм, пройдите в гостиную и выпейте чаю. Я просто не представляю, как вы можете час за часом выдерживать этот ужасный запах скипидара. У меня от него начинает болеть голова.
Этот запах и странные зеленоватые сумерки смешивались с неярким светом ламп в старомодной гостиной второго этажа с множеством окон. После Люси пришла к выводу, что если бы не эти два обстоятельства, она никогда бы не вышла из дома. Они замаскировали некоторые вещи, которые она видела, но которые осознала только на ярком свету и на свежем воздухе.
И кроме того, если продолжать упрямо отказываться от такой простой вещи, как оставить не больше чем на час спящего пациента в его собственном доме вместе с его домоправительницей, это может вызвать сомнения в её искренности и помешать ей наблюдать и впредь.
Это было в пять часов. Мемориальная служба в память Люсиль Фэрчайлд должна была начаться не раньше шести часов. Маленькая церковь святой Маргариты находилась всего в четверти часа пешей ходьбы. Поэтому Люси вернулась на свой пост, дала Титусу кодеин и стала ждать.
Глава 24
Когда Люси звонила в отдел по расследованию убийств, Макки находился в пустой школе на Шайнбоун-аллее, где проводился эксперимент, практически подтвердивший, что Вера Тримли, девушка с лицом испуганного кролика, ненавидевшая Барбару Бэрон, не могла приложить руку к её смерти. Из Шайнбоун-аллеи он отправился в дом Хью Бэрона на Шестьдесят третьей стрит.
Вместе с ним поехали Пирсон и Фернандес. У помощника медицинского эксперта был выходной, и он старался уговорить шотландца с ним поужинать.
- Крис, пара часов отдыха никак не подорвут вашу работоспособность. А насколько я могу судить, вы практически не спите с той минуты, как эта красотка упала с балкона. По-моему, она того не стоит.
Макки рассеянно протянул:
- Поужинать? Возможно. Не знаю, может быть, позже.
Позади у него был длинный, трудный и непродуктивный день. Он снова шаг за шагом перепроверял все имевшиеся к этому моменту улики. Он допросил не меньше пятидесяти человек, стремясь воссоздать точную картину того, что происходило, когда Вилли Клит доставил Филиппу Монтану записку Барбары Бэрон. И не смог обнаружить никого, кто бы видел, что Вилли где-то задержался или кто-то перехватил записку.
Когда Фернандес снова стал настаивать, Макки отмахнулся:
- Нет, не сейчас. Я должен посмотреть...
- Что посмотреть? - нетерпеливо переспросил эксперт.
- Посмотреть, смогу ли я что-нибудь сделать, чтобы разрушить комбинацию, которая задумана в доме на Ривердейл, - мрачно буркнул шотландец. - Каждая минута, проведенная этими людьми вместе под одной крышей, представляет потенциальную опасность, если Монтан невиновен и один из этих людей - преступник. Мне это не нравится. Слишком много мы оставляем на волю случая.
- О Монтане по-прежнему ничего?
- Нет, - сказал Макки, - и сейчас меня это не слишком волнует. Он сам вернется.
Капитан неодобрительно поджал губы. Фернандес рассмеялся.
- Вам нужно послушать, что говорит об этом Двейр. Он утверждает, что с одной стороны вы - глупец, а с другой - фокусник и любите держать все в секрете и вытаскивать кролика из шляпы в самом конце под звуки фанфар.
- Правда? - усмехнулся Макки.
- Да, - кивнул Фернандес. - Он настаивает, что вы утратили всякое представление о действительности, и что вам следовало бы потребовать себе мантию покойного Эдгара Уоллеса, которую он решительно и бесповоротно готов вам предоставить. Может быть это связано с тем, что ему вырвали пару зубов, но он очень зол на Монтана.
Макки безразлично пожал плечами и вышел из машины. Пожилая миссис Брембл, домоправительница Хью Бэрона, провела их в дом на Шестьдесят третьей стрит, который был лишь немногим менее ухожен, чем соседние. По просьбе Макки она поднялась вместе с ними в кабинет Хью Бэрона. Комиссар вежливо сказал ей:
- Мне хотелось бы, чтобы вы поднялись вместе с нами, миссис Брембл, чтобы вы могли видеть, что мы будем делать, и убедились, что мы все оставим в полном порядке. - При этом он не упомянул, что возможно позже ей придется выступить в качестве свидетельницы на суде.
Миссис Брембл была тронута и смущена. Ей понравился высокий вежливый мужчина в хорошо скроенном шерстяном костюме. Он должен был делать то, что ему положено, но при этом не вел себя грубо и резко. Он был джентльменом и знал, как вести себя с леди.
Фернандес бродил по комнате, разглядывая корешки книг в книжных шкафах. Миссис Брембл села в кресло в сторонке, а Макки и Пирсон методично осмотрели письменный стол Хью Бэрона. Там не оказалось ничего интересного, если не считать комбинации, позволяющей открыть большой зеленый сейф, вделанный в стену.
Макки опустился на колени и повернул ручку, замок щелкнул и дверца открылась.
Хью Бэрон был аккуратным человеком. Все содержимое двух полок было посвящено делам Титуса Фэрчайлда, так как он представлял комитет, управляющий его делами, комитет, состоящий из одного человека. На первой полке лежали счета, квитанции за ремонт, данные о выплате заработной платы, квитанции о плате за содержание дома, оплаченные счета; на второй полке закладные, банковские
