Половая психопатия

половой акт и при хромоте на правую ногу. Так как он мог совокупляться при подобных условиях только в исключительных случаях, то помогал себе мастурбацией, которая, однако, казалась ему жалким суррогатом и была ему противна. Он часто чувствовал себя несчастным на почве полового своего состояния, был близок к самоубийству, от которого его удержала только мысль о родителях. Его нравственные страдания заключались в том, что он целью своих желаний считал брак с симпатичной хромой дамой, но он чувствовал, что у подобной жены он будет любить ее хромоту, но не ее душу, а это он считал профанацией брака, недостойным, позорным существованием. Часто он думал поэтому об отказе от половой жизни и кастрации. Обследование В., когда он обратился ко мне за помощью, дало вполне отрицательный результат в отношении явлений вырождения, нервной болезни и т. д.

Я объяснил больному, что врачебному искусству трудно, а то и совсем не под силу разрушить столь прочно укоренившийся фетишизм, и высказал надежду, что если ему удастся сделать такую хромую девушку счастливой в браке с ним, то он и сам может быть счастлив.

Далее можно упомянуть о Декарте, который сам представил наблюдение возникновения у него своеобразной склонности на почве ассоциации идей («Трактат о страстях души», CXXXVI). Ему всегда нравились косоглазые женщины именно потому, что предмет его первой любви имел этот недостаток (Бине, указ. соч.).

Лидстон (A Lecture on sexual perversion. Chicago, 1890) сообщает об одном господине, который был в связи с женщиной с ампутированной голенью. После того как он с ней разошелся, он страстно жаждал женщин с подобным же недостатком. Отрицательный фетишизм!

Совершенно своеобразную разновидность фетишизма тела представляет следующий случай, осложненный элементом садизма: фетишем была белая, нежная девичья кожа, а садизм вел к сладострастным жестоким актам, заменявшим половой акт, вплоть до антропофагии (ср. с. 101–109). Больной, глубокий дегенерат, эпилептик, прибегал даже в качестве суррогата к автомутилации и автофагии (самоповреждению и самоедству).

Наблюдение 100. Л., поденщик, был арестован потому, что в публичном месте срезал у себя с левого предплечья ножницами большой кусок кожи.

Он сообщил, что уже давно испытывает влечение съесть кусок нежной белой кожи молодой девушки, что он с этой целью преследовал намеченную жертву, имея наготове ножницы, и, когда он потерял надежду на выполнение этого плана, то вместо этого срезал кожу у себя.

Отец Л. эпилептик. Сестра слабоумная. До 17 лет Л. страдал ночным недержанием мочи; все его избегали из-за его грубости, вспыльчивости; его исключили из школы за непослушание и злонравие.

Л. очень рано предался онанизму. Он охотно читал книги религиозного содержания, был суеверен, фанатичен, имел склонность к мистицизму. На 13-м году при виде молодой красивой девушки с белой тонкой кожей он испытал сладострастное стремление откусить кусок кожи у такой девушки и съесть его. Это стремление овладело всеми помыслами, всем его существом. Ничто другое не возбуждало его в женщине. У него никогда не было желания иметь сношения с такой особой и он никогда не делал подобной попытки.

Так как он предполагал, что легче осуществить свое стремление при помощи ножниц, чем зубами, то в течение многих лет носил при себе ножницы. Несколько раз он был близок к тому, чтобы осуществить свое ненормальное желание. В последний год, будучи не в состоянии переносить это чувство неудовлетворения, он обратился к суррогату, а именно: после того как он безрезультатно преследовал девушку, он срезал у самого себя кусок кожи с руки, ноги или живота и съедал его. Он представлял себе, что это кожа от той девушки, которую он преследовал, и при этом ему удавалось, съедая кожу, добиваться оргазма и извержения семени. На теле у Л. многочисленные раны и рубцы, некоторые раны довольно большие и глубокие.

Нанося себе рану и некоторое время спустя он испытывал сильные боли, но они компенсировались тем чувством сладострастия, которое появлялось, когда он съедал кусок кожи, в особенности если этот кусок был с кровью и он предавался иллюзии, что это кожа девушки. Уже одного вида ножа и ножниц было достаточно, чтобы вызвать у него извращенное стремление. Тогда появлялось своеобразное состояние страха с выделением пота, головокружением, сердцебиением, непреодолимое стремление к коже женщины; он должен был с ножницами в руках ходить за симпатичными ему женщинами, однако не терял при этом сознания, оставалась еще способность к самоконтролю, и, наконец, в завершение припадка он брал у себя самого то, что не мог получить у девушки. В течение всего припадка была эрекция и оргазм; в момент, когда он разжевывал свою кожу, наступало семяизвержение. После этого он испытывал большое удовлетворение и облегчение. Половые органы его нормальны.

Л. вполне сознает ненормальность своего состояния. Само собой разумеется, этот дегенерат попал в заведение для душевнобольных и здесь окончил жизнь самоубийством.

Интересную категорию представляют фетишисты волос. Переход от восхищения волосами женщины в пределах физиологических к патологическому фетишизму здесь постепенный. Начальными стадиями патологических случаев являются те, когда волосы женщины производят только чувственное впечатление и возбуждают к обладанию, следующие стадии уже те, когда потенция имеет место только по отношению к женщине, удовлетворяющей требованиям данного индивида. Возможно, что при фетишизме волос в возбуждении сладострастия принимают участие и другие органы чувств (зрение, обоняние, слух, а также осязание, подобно тому как это имеет место у фетишистов бархата и атласа). Последние стадии образуют случаи с дегенератами, у которых возбуждение похоти и удовлетворение физического или психического онанизма вызывается волосами женщины, даже отделенными от ее тела, другими словами, не известной частью тела, а простой вещью, даже своего рода товаром (обычно при этом фетиш прикладывают к половым органам).

Интересный случай фетишизма волос, хотя и принадлежащий ко второй категории, сообщает доктор Жеми (Gemy. Histoire des peruques aphrodiasiaques. — La medecine internationale, 1894, Septembre).

Наблюдение 101. Одна дама рассказала Жеми, что в первую брачную и в следующую ночь ее супруг удовлетворялся тем, что целовал ее, ласкал ее не очень обильные волосы и затем лег спать. На третью ночь он принес густой с длинными волосами парик и попросил свою жену надеть его. Как только она это сделала, ее муж прекрасно выполнил, хотя и с опозданием, супружеские обязанности. На следующее утро он снова стал ласкать ее, причем предварительно нежно гладил парик. Как только жена снимала надоедавший ей парик, то теряла свое возбуждающее влияние на мужа. Увидев, что здесь имеется причуда, она согласилась на желание любимого мужа, похотливость и потенция которого зависели от парика. Странным было только, что этот парик действовал 15–20 дней. Волосы должны быть роскошные, цвет был безразличен.

Результатом брака после 5 лет были двое детей и коллекция из 72 париков.

В параллель к этому можно упомянуть о случае, который наблюдал Маньян и описал Туано (указ. соч., с. 419), где было половое влечение к своему же полу и наличие фетишизма являлось непременным условием потенции.

Наблюдение 102. X., 20 лет, любит только мужчин с очень большими усами. Однажды X. встретил человека, который соответствовал его идеалу. Он пригласил его к себе домой и был разочарован, когда тот снял свои (искусственные) усы. Только когда тот опять их надел, у X. появилось возбуждение и полная потенция.

В тех случаях, когда женские волосы сами по себе, как отдельная вещь, получают свойства фетиша, нередко случается, что подобные дегенераты завладевают ими насильственным образом. Эти лица представляют довольно значительную группу отрезателей кос.

Наблюдение 103. Отрезатель кос. П., 40 лет, слесарь, холостой. Отец страдал временным помешательством, мать очень нервная. Развивался хорошо, интеллигентен, но у него рано появились навязчивые мысли.

Никогда не занимался мастурбацией, любил платонически, носился с планами женитьбы, редко имел половой акт с проститутками, но при этом не испытывал удовлетворения, скорее это ему претило. Года три назад его постиг тяжелый удар судьбы (финансовый крах), и он заболел горячечной болезнью с бредом. Эти обстоятельства сильно потрясли нервную систему

человека уже с тяжелой наследственностью. Вечером 28 августа 1889 г. он был арестован в Париже