Дарлин вздохнула и надула губки:
– Никогда я никуда не езжу.
– В следующий раз, – хрипло пообещал Раймонд. Погладив Дарлин по спине, он с трудом приподнял колени, вынудив ее встать. – Поездка короткая. Туда и обратно. Никакого удовольствия.
Дарлин, внезапно расплакавшись, выбежала из комнаты. Раймонд собрался было пойти за ней, чтобы утешить, но, бросив взгляд на настольные часы, передумал. Время перевалило за три часа, а значит, в Кого уже десятый час. Если звонить Зигфриду, то лучше сделать это сейчас.
Раймонд набрал номер домашнего телефона управляющего. Экономка передала трубку Зигфриду.
– Все по-прежнему идет нормально? – выжидательно спросил Раймонд.
– Превосходно, – ответил Зигфрид. – Я недавно проверял, как у пациента со здоровьем: все хорошо. Лучше и быть не могло.
– Это обнадеживает.
– Полагаю, это предвещает в скором времени хороший урожай премиальных, – заметил Зигфрид.
– Конечно, – бодро отозвался Раймонд, хотя знал: предстоит задержка. Необходимость отыскать двадцать тысяч наличными для Винни Доминика вынуждает отсрочить выплату премиальных до получения следующего вступительного взноса. – А как обстоят дела с Кевином Маршаллом? – поинтересовался Раймонд.
– Все вернулось в норму, – доложил Зигфрид. – Если не считать того, что они опять заехали в то же место во время обеда.
– Это вряд ли можно назвать нормой, – усомнился Раймонд.
– Успокойтесь, – произнес Зигфрид, сопровождая дальнейший рассказ громким смехом. – Они поехали еще раз, только чтобы отыскать солнцезащитные очки Мелани. Правда, кончилось это пальбой: солдаты, которых я там поставил, открыли огонь.
Раймонд выждал, пока Зигфрид перестал смеяться, и сухо спросил:
– Что в этом смешного?
– Эти болваны солдаты высадили пулями заднее стекло в машине Мелани. Это ее взбесило, зато и возымело надлежащее действие. Теперь я совершенно убежден, что больше они к острову не сунутся.
– Надеюсь, так и будет, – сказал Раймонд.
– И потом, сегодня днем случилось мне выпить рюмочку с двумя этими бабами, – добавил Зигфрид. – Такое чувство, что наш зануда-ученый идет на неприличный риск.
– Вы это о чем?
– Не верю, что у него теперь хватит времени или сил, чтобы волноваться из-за дыма с острова Франчески, – пояснил Зигфрид. – По-моему, его втянули в супружество на троих.
– Серьезно? – Раймонд даже выпрямился в кресле. Такое совершенно не вязалось с Кевином Маршаллом, которого он знал. За все время знакомства и работы с Кевином Раймонд ни разу не заметил, чтобы тот проявлял хоть малейший интерес к противоположному полу. Мысль, что у него появилась склонность и страсть к женщине, не говоря уж о двух разом, казалась нелепой.
– Так мне представляется, – сказал Зигфрид. – Слышали бы вы, как эти бабы превозносили своего ученого очаровашку. Так они его называли. Они как раз направлялись к нему на ужин. Это первый званый ужин, который он устраивает, насколько мне известно, а я живу в доме напротив.
– Полагаю, нам стоит выразить признательность, – заметил Раймонд.
– Точнее было бы сказать: зависть, – произнес Зигфрид и вновь разразился смехом, от которого у Раймонда нервы ходуном заходили.
– Я позвонил, чтобы сообщить вам, что вылетаю завтра вечером, – сменил тон Раймонд. – Не могу сказать точно, когда прибуду в Бату, поскольку еще не знаю, где мы будем заправляться. Придется позвонить с места посадки или попросить пилотов послать уведомление по радио.
– С вами еще кто-нибудь летит?
– Мне о том неизвестно. Вообще-то сомневаюсь, поскольку в обратный путь самолет полетит почти полным.
– Будем вас ждать.
– Скоро увидимся.
– А то прихватили бы с собой наши премиальные, – попросил Зигфрид.
– Попробую это устроить, – ответил Раймонд.
Он повесил трубку и улыбнулся. Покрутил головой, поражаясь тому, как повел себя Кевин Маршалл. Даже вслух произнес:
– Вот поди знай после этого! – и с этими словами встал изо стола и пошел из комнаты. Захотелось отыскать Дарлин и утешить ее. Подумал, что утешением мог бы стать обед в ее любимом ресторане.
Джек изучил единственный печеночный срез, переданный ему Морин, вдоль и поперек. Даже воспользовался линзами сильного увеличения, тщетно пытаясь что-то разглядеть в базофильных крапинках посреди крохотной гранулемы. Он все еще не мог понять, представляют ли они собой настоящее открытие, а если представляют, то что же это такое.
Провозившись со срезом и исчерпав на нем все свои гистологические и патологические познания, Джек решил передать его в патологическое отделение клиники Нью-Йоркского университета, но тут раздался телефонный звонок. Звонили Чету из Северной Каролины, а потому Джек задал вопрос, о котором просил
