как бонобо номер один произнес: «От». Взявшая часы обезьяна, едва заслышав повелительный окрик, сразу же отдала их. Бонобо номер один покрутил, рассматривая, часы и натянул их на запястье.
– Бог мой! – едва не простонал Кевин. – Мой двойник носит мои часы. Кошмар какой-то!
Секунду-другую бонобо номер один, казалось, любовался часами. Потом соединил большой и указательный пальцы на обеих руках в кольцо и произнес: «Ранда».
Один из бонобо тут же сорвался с места и ненадолго исчез в лесу. Вернулся он с длинной веревкой в руках.
– Веревка? – встревожился Кевин. – Это еще зачем?
– Где они достали веревку? – спросила Мелани.
– Стянули, наверное, вместе с инструментами, – предположил Кевин.
– И что они собираются делать? – испуганно произнесла Кэндис.
Бонобо подошел прямо к Кевину и обвязал его по поясу веревкой. Со страхом и в то же время с восхищением взирал Кевин, как ловко обезьяна соорудила неказистый узел и туго затянула веревку на поясе у человека.
Кевин взглянул на женщин, предупредил:
– Не сопротивляйтесь. Полагаю, все будет нормально до тех пор, пока мы их не разозлим или не испугаем.
– Да не хочу я, чтобы меня связывали! – взвизгнула Кэндис.
– Все терпимо, пока нам не причиняют зла, – сказала Мелани, надеясь утихомирить подругу.
Тот же бонобо тем же манером обвязал Мелани, а потом и Кэндис. Закончив, он отступил в сторону, держа в руках длинный конец веревки.
– Они явно хотят, чтобы мы погостили у них немного, – пошутил Кевин, пытаясь разрядить обстановку.
– Не лезьте в бутылку, если ваша шутка меня не позабавит, – осадила его Мелани.
– По крайней мере они не мешают нам разговаривать, – заметил Кевин.
– Довольно странно, но, похоже, им это нравится, – добавила Мелани. Всякий раз, когда кто-то из людей говорил, ближайшие к ним бонобо склоняли головы набок, будто вслушивались.
Вдруг бонобо номер один, сжимая и разжимая пальцы, отбросил руки от груди и произнес: «Арак».
И сразу же весь отряд пришел в движение, в том числе и обезьяна, державшая веревку. Кевин, Мелани и Кэндис вынуждены были тоже пойти за всеми.
– Это движение руками: точно так же делал тот бонобо в операционной, – сказала Кэндис.
– Должно быть, оно означает «идти», или «вперед», или «прочь», – рассуждал Кевин. – Невероятно. Они говорят!
Выйдя из перелеска, отряд пошел через поляну, пока не набрел на тропу. И тут людей потащили вправо. В пути бонобо хранили молчание, но надзирали зорко.
– Подозреваю, что отнюдь не Зигфрид следит, чтобы тропы не зарастали, – сказала Мелани. – Думаю, это бонобо.
Тропа свернула к югу и вскоре привела в джунгли. Даже в лесу она была хорошо расчищена, почва мягко поддавалась под ногами.
– И куда это они нас повели? – испуганно спросила Кэндис.
– К пещерам, полагаю, – ответил Кевин.
– Смех да и только, – буркнула Мелани. – Нас выгуливают, как собачек на поводке. Если мы произвели на них такое сильное впечатление, может, стоит посопротивляться?
– Не думаю, – возразил Кевин. – Полагаю, нам следует сделать все от нас зависящее, чтобы не рассердить их.
– Кэндис, – обратилась к подруге Мелани, – а ты как думаешь?
– Мне до жути страшно и думать не тянет, – ответила та. – Я просто хочу обратно в каноэ.
Шедший впереди с концом веревки бонобо обернулся и сильно рванул. Трое людей от рывка едва удержались на ногах. Бонобо несколько раз взмахнул рукой, повернутой ладонью вниз, шепча при этом: «Хана».
– Боже мой! – воскликнула Мелани, снова крепко встав на ноги. – Очень сильный что ли, да?
– Как по-вашему, что он хочет сказать? – волновалась Кэндис.
– На мой взгляд, нам предложено помолчать, – сказал Кевин.
Внезапно отряд разом остановился. Бонобо молча подавали друг другу какие-то сигналы руками. Некоторые указывали на деревья справа от тропы. Небольшой отряд бонобо бесшумно скользнул в заросли. Оставшиеся образовали широкий круг, за исключением трех обезьян, которые взлетели прямо на лесной купол с легкостью, отвергавшей все представления о земном притяжении.
– Что происходит? – зашептала Кэндис.
– Что-то серьезное, – отозвался Кевин. – Их всех, похоже, что-то волнует.
Прошло несколько минут. Ни один из стоявших на земле бонобо не шевельнулся, не издал ни малейшего шума. Потом внезапно справа что-то забушевало, листва заходила ходуном, раздались пронзительные
