– Не знаю, радоваться или огорчаться, – гадал Кевин. – А вдруг они устроили Армагеддон с другой общиной и сражение приближается сюда?
– Боже всемогущий, – ахнула Мелани, – об этом я и не подумала.
Кевин с женщинами вели жизнь фактических пленников уже больше двух дней. Им не позволялось покидать нишу в течение всего заточения, и вонь в ней стояла такая же, если не похуже, как и в большой пещере. Чтобы справлять нужду, они вынуждены были пользоваться лазом, из которого уже несло, как из маленькой выгребной ямы.
Да и сами они пахли не лучше. Все трое запаршивели и перепачкались, оттого что носили, не снимая, одну и ту же одежду, спали на камнях и на грязном полу. Волосы у них безнадежно спутались. Лицо Кевина покрывала двухдневная щетина. Они ослабли от отсутствия движения и нормальной еды, хотя каждый съедал хоть что-то из приносимого обезьянами.
В то утро, часов в десять, появилось ощущение, что происходит что-то необычайное. Обезьяны вели себя очень возбужденно. Некоторые бросались вон, а уже через несколько секунд возвращались снова, оглашая воздух громкими криками. Рано утром бонобо номер один ушел, но пока еще не вернулся. Это само по себе было странно.
– Секундочку, – произнес вдруг Кевин и поднял руки, предостерегая женщин от разговоров и шума. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, он внимательно вслушивался.
– Что такое? – нетерпеливо спросила Мелани.
– Показалось, будто голос слышал.
– Человеческий голос? – вскинулась Кэндис.
Кевин кивнул.
– Тихо, я только что слышала его! – воскликнула Мелани.
– Я тоже, – вторила ей Кэндис. – Убеждена, что это голос человека. Похоже, будто кто-то кричал: «Хорош».
– Артур тоже услышал, – заметил Кевин. Они прозвали бонобо, который чаще всего стоял на страже возле ниши, Артуром просто так, чтобы хоть как-то отличать его от других. За долгие часы им удалось наладить что-то вроде диалога. Они сумели даже предположить значение некоторых слов и жестов, какими пользовались бонобо.
Словарик, в каком они были уверены больше всего, включал в себя «арак», что означало «вон», «прочь», особенно если при этом растопыривались пальцы или руками делались широкие, как бы отталкивающие движения: такой же жест Кэндис наблюдала в операционной. Сюда же входили «хана» («тихо») и «зит» («иди»). Вполне были уверены они и в том, как обезьяны говорят «еда» и «вода»: звучало это соответственно «буми» и «карак». Вызывало сомнения слово «ста», которое сопровождалось вытягиванием рук с поднятыми вперед ладонями. Они полагали, что это, возможно, «ты».
Артур стоя громко оповещал о чем-то немногих оставшихся в пещере бонобо. Те прислушались и мигом исчезли в отверстии пещеры.
Следом Кевин и женщины услышали несколько ружейных хлопков: стреляли не из обычных ружей, а из пневматических. Спустя несколько минут в проеме входа в пещеру на фоне безоблачного светлого неба появились двое в комбинезонах центра животных. У одного в руках было ружье, у другого – сильный аккумуляторный фонарь.
– Помогите! – заорала Мелани. Она отводила глаза от мощного луча света, но отчаянно махала обеими руками, делая все, чтобы пришедшие заметили ее.
Раздался громкий хлопок, эхом прокатившийся под сводом пещеры. И тут же заныл Артур. С растерянным выражением на плоском лице он смотрел на стрелку с красным оперением, торчавшую у него в груди. Рука его поднялась, чтобы схватить ее, но бонобо зашатался. И, будто в кадрах замедленной съемки, осел на пол и повалился на бок.
Кевин, Мелани и Кэндис, выскочив из своей лишенной запоров тюрьмы, попытались выпрямиться во весь рост. Это удалось не сразу. А когда удалось, укротители уже стояли на коленях возле бонобо и вводили животному дополнительную дозу успокоительного.
– Бог мой, как же мы рады вас видеть! – причитала Мелани. Она держалась на ногах, упершись руками в каменные стены. На мгновение вся пещера пошла у нее кругом. Укротители поднялись с колен и направили яркий свет на женщин, а потом на Кевина. Бывшим пленникам пришлось защищать глаза.
– Ну вы и извазюкались, – произнес человек с фонарем.
– Я Кевин Маршалл, а это Мелани Беккет и Кэндис Брикманн.
– Я знаю, кто вы такие, – уныло сказал укротитель. – Давайте выбираться из этого дерьма.
Кевин и женщины с радостью последовали совету, неуклюже ковыляя к выходу, ноги у них были как ватные. Укротители шли за ними следом. Выбравшись из пещеры, трое друзей крепко зажмурились от яркого, слепящего солнечного света. Внизу у склона скалы стояли еще шестеро укротителей. Они ловко закатывали усыпленных бонобо в тростниковые циновки и грузили на прицеп, осторожно укладывая животных бок о бок.
– Здесь, в этой пещере, еще один, – закричал стоявшим внизу человек с фонарем.
– А вас двоих я знаю, – сказала Мелани, хорошенько рассмотрев вызволивших их людей. – Вы Дэйв Тернер, а вы Дарил Кристиан.
Мужчины не обращали на Мелани внимания. Дэйв, более рослый, вытащил из чехла, висевшего на поясе, рацию. Дарил начал спускаться по огромным ступеням.
– Тернер вызывает базу, – проговорил Дэйв в микрофон.
– Слышу вас громко и четко, – донесся с другого конца голос Бертрама.
– Мы взяли последних бонобо и заканчиваем погрузку, – доложил Дэйв.
– Отличная работа, – похвалил Бертрам.
