органная музыка. Лори потянула дверь на себя. Та оказалась не заперта, и она вошла.
Звуков внутри, не считая музыки, слышалось мало. Полы были плотно устланы коврами. Группки людей стояли по кругу у входа в зал, чуть слышно перебрасываясь редкими фразами.
Слева от Лори находился зал, где были выставлены тонкой работы гробы и урны. Справа – зал прощания, там на раскладных стульях сидели люди. В дальнем углу зала стоял утопавший в цветах гроб.
– Чем могу служить? – спросил кто-то мягким голосом.
Лори и не заметила, как подошел тощий мужчина примерно одних с ней лет. Черты его аскетического лица таили печаль. Одет он был во все черное, не считая белой сорочки. Явно кто-то из служащих заведения. Лори он показался живым воплощением пуританского проповедника.
– Вы пришли сюда почтить память Джонатана Дибартоло? – спросил тощий.
– Нет, – ответила Лори, – Фрэнка Глисона.
– Прошу прощения? – переспросил тощий.
Лори повторила имя и фамилию. Возникла пауза.
– А вас зовут?.. – выговорил наконец тощий.
– Доктор Лори Монтгомери.
– Прошу прощения, я на одну минуту, – произнес тощий и ушел, не переставая отвешивать поклоны.
Лори оглядела пришедших проститься с покойным. Эту сторону смерти ей довелось пережить всего однажды. Ей было пятнадцать лет, когда от передозировки умер ее девятнадцатилетний брат. Несчастье болезненно сказалось на девочке, но особенно на нее подействовало то, что именно она нашла брата мертвым.
– Доктор Монтгомери, – напевно зазвучал мягкий, елейный голос, – меня зовут Энтони Сполетто. Насколько я понимаю, вы пришли почтить память мистера Фрэнка Глисона.
– Верно, – подтвердила Лори. И повернулась лицом к человеку, также одетому в черный костюм. Он был тучен и на вид так же елеен, как и его голос. Лоб его лоснился в ярком свете ламп.
– Боюсь, что этого вам сделать не удастся, – едва не пропел мистер Сполетто.
– Я звонила днем, и мне сказали, что прощание сегодня, – сказала Лори.
– Да, разумеется, – держал ноту мистер Сполетто. – Только оно состоялось днем. По просьбе семьи усопшего прощание проходило с четырех до шести часов – и на том закончилось.
– Понятно. – Даже эта короткая реплика далась Лори с трудом. Решившись нанести визит в похоронное бюро, она ничего особого не замышляла и надеялась, что прощание с телом даст ей возможность для маневра. И вот – тела нет, а она не знает, что делать дальше. – Возможно, я смогу хотя бы расписаться в книге соболезнований, – сказала она.
– Боюсь, и этого вам сделать не удастся, – прозвучал знакомый напев. – Семья уже забрала ее с собой.
– Что ж, нельзя так нельзя. – Лори сопроводила свои слова безвольным движением рук.
– К сожалению, – в тон ей напел мистер Сполетто.
– Не знаете, когда состоятся похороны? – спросила Лори.
– В данный момент – нет.
– Благодарю вас.
– Не за что. – Мистер Сполетто любезно открыл перед Лори дверь.
Лори вышла и села в ожидавшее такси.
– Теперь куда? – спросил Майкл.
Лори попросила отвезти ее домой, на Девятнадцатую улицу, и, подавшись вперед, внимательно оглядывала похоронное бюро «Сполетто», пока такси проезжало мимо. Зряшная оказалась поездка. А так ли это? Беседуя с мистером Сполетто, она через некоторое время поняла, что лоб у того вовсе не лоснился. Толстяка просто пот прошибал, хотя температура в траурных покоях была довольно низкой. Лори почесала висок указательным пальцем, соображая, есть ли в этом что или она в очередной раз хватается за соломинку.
– Приятель был? – спросил Майкл.
– Приятель? Кто?
– Да усопший-то.
У Лори помимо воли вырвался смешок, и она покачала головой:
– Едва ли.
– Я вас понимаю, – заговорил Майкл, глядя на пассажирку в зеркальце. – Нынче отношения людей – штука сложная. И, скажу вам, это оттого, что...
Лори улыбнулась и откинулась на спинку сиденья, слушая. Она любила философствующих таксистов, а Майкл среди своих коллег был сущим Платоном.
Когда машина остановилась у дома Лори, та через стеклянную дверь подъезда увидела знакомую фигуру в вестибюле. Прислонившись сутулой спиной к почтовым ящикам, там стоял Лу Соддано, тиская в руке бутылку вина в соломенной оплетке. Лори расплатилась с Майклом, не забыв щедро дать на чай, и поспешила в парадное.
