Снова на экране появилась картина автогонок. «'Клинок' Дугган покидает свой бокс. Вот он, видите? Машет вам в объектив камеры. Эй, он свернул направо и оказался на пути у Вундеркинда! Вундеркинд затормозил и ловко обошел его! Номер семь — это „Клинок“ Дугган… Люди! Не может быть! Он только что отскочил от восьмерки! Врезается в ограду! Взлетает в воздух. Машина переворачивается! Она приземляется на защитные дуги! Ее охватывает пламя! Дугган в ней как в ловушке! На нем загорается одежда…
Сейчас мы покажем эти кадры в замедленном повторе».
Замигал сигнал повтора.
Зазвучал низкий хрипловатый голос: «Уберите эти (…) кадры с экрана, или мы закроем ваш счет!» Тут же по кадру со взрывающимся Дугганом пробежала цепочка мигающих букв: «Смоделированная драматизация».
Еще одна машина вылетела с трека и угодила в груды наваленного при расчистке снега. Другая еле заползла в свой ремонтный бокс: у нее порвался ремень вентилятора и перегревался двигатель.
Осталось только одиннадцать машин. Время приближалось к трем. Разбрасывая снег в обе стороны, ухитряясь ловко прошмыгнуть между машинами, Хеллер несся вперед под крики ликующих трибун. Меня от этого просто воротило. Я все время посматривал на часы: теперь уже очень скоро этому карбюратору предстояло выйти из строя, и тогда с Хеллером будет покончено.
Но за последние полчаса он настолько прочно утвердился в положении лидера, что некоторые гонщики стали, очевидно, подумывать, что не видать им победы как своих ушей, если они его не устранят.
Вместо того чтобы накручивать круги, они гнали, заботясь теперь лишь о том, как протаранить проходившего мимо Хеллера.
«Мочила» Бенсон в машине под номером десять, разоборудованном микроавтобусе международного класса, притаился в засаде в ближнем ко мне конце овала. Он собирался, насколько я понимал, сделать бросок в центр трека и долбануть там Хеллера.
«Кадиллак» притормозил, въезжая в зону поворота, затем прибавил скорость, идя юзом в фонтанах разлетающегося снега.
«Мочила» выжал из своей тачки все, что мог, и погнал ее параллельно машине Хеллера, целясь ей в левое переднее колесо.
Сквозь жуткий вой истязаемых двигателей я различил голос «Мочилы»: «На, получай, (…)!»
Микроавтобус коснулся колеса «кадиллака», прежде чем Хеллер успел увернуться.
Вспышка!
Электрический разряд!
Десятка отскочила, словно молнией пораженная!
Ее бросило в сторону, на ограждение!
Гонщик сидел в ней ошарашенный.
Болельщики выли и ревели от восторга!
Телевидение сделало повтор. Это и впрямь была молния! Десятка ткнула Хеллера в левое переднее колесо, и сверкнула электрическая вспышка диаметром не менее пяти футов!
Через эти колеса заземлялось избыточное электричество карбюратора. И любая другая машина, прикоснувшись к ним, пропускала через себя целую молнию.
«Мочила» Бенсон, шатаясь, выбирался из своей десятки. Похоже, он представления не имел, что с ним произошло, но дальше участвовать в гонках ему совсем не хотелось.
Радиокомментатор пытался как-то это растолковать и наконец удовлетворился объяснением, что у Вундеркинда магнетическая личность.
Хеллер и остальные продолжали гонку, рев моторов смешивался с воплями зрителей.
Другие водители толком не знали, что произошло. Когда при столкновении машин металл ударяется о металл, всегда возникают искры.
Снег прекратился, и появилось тусклое солнце.
Еще одному гонщику, в старом «додже», пришла в голову мысль долбануть Хеллера сбоку на дальней от меня прямой. Он ехал рядом с ограждением, и, когда Хеллер стал обгонять, «додж» набрал скорость и резко свернул в его сторону.
Вспышка!
Раздался треск, как при разряде молнии.
Хеллер зацепил-таки его колесом.
«Додж» завертелся, потеряв управление.
Он перевернулся и по инерции проскользил футов пятьдесят на своих защитных металлических дугах.
Народ просто с ума сошел от восторга.
Желтый флаг. К «доджу» поспешил буксирный тягач и зацепил разбитую машину, готовясь уволочь ее с трека. Гонщик постоял в ожидании машины «скорой помощи», а затем попытался забраться в тягач. Он шел так, словно до сих пор описывал круги.
Водители снова разогнали свои машины. Их теперь оставалось девять.
Я сидел как на иголках. Вполглаза я следил за экранами, а остальное внимание сосредоточил на секундомере. Время перевалило за три.
Я всерьез забеспокоился: неужели Хеллер все-таки победит?
Снеговые облака уже не так тесно прилегали друг к другу. Мутноватое послеполуденное солнце бросало косые лучи на изжеванный колесами трек. Похоже, еще больше похолодало.
Мощный рев «кадиллака» с выхлопной трубой без глушителя перекрывал гул двигателей остальных машин, когда он, набирая скорость, приближался к ближайшему ко мне повороту. Хеллер взялся за гонки всерьез. Уже на двадцать кругов опережая любого своего соперника, он решил теперь показать все возможности своего «кади».
Оставшиеся восемь гонщиков, включая «Кувалду» Мэлоуна и «Бандита» Брэга, вероятно, понимали, что если они не предпримут каких-нибудь мер, то их песенка спета. По-видимому, подстегивало их и то, что время от времени с трибун орали нараспев: «Вун-дер-кинд, Вундер-кинд, Вундер-кинд!»
Брэг, Мэлоун и другие были ветеранами гоночного трека, «бомберами» высшего класса. Они все повидали и поучаствовали во всем и теперь не собирались бесстрастно взирать на свое приближающееся поражение. В стратегию «дерби на выживание» входило и создание группировок. Стоит им всем вместе избавиться от Хеллера, и на протяжении оставшихся кругов они смогли бы помериться силами между собой. Но Хеллер должен уйти.
Я уяснил их замысел по тому, как они согласованно замедляли ход, проходя мимо трибун. Гонщики сделали еще круг, причем Хеллер, ловко петляя, легко обошел всех, как будто их вовсе не существовало.
Хеллер делал свыше полутораста миль в час. Он сидел весь начеку, стараясь предвидеть маневры соперников, чтобы успеть увернуться. Его «кадиллак» казался мне красной чертой, так быстро он проносился мимо. Мотор его непрестанно ревел, словно все время напоминал о своей исключительной мощи. Остальные восемь машин подтягивались друг к другу, образуя нечто вроде неровного круга. Четверо избрали ту сторону прямой, что ближе к трибунам, остальные четыре машины — другую ее сторону. Они отказались от попыток обогнать друг друга и собирались в классически правильный «строй разрушительного дерби».
Комментаторы телевидения и радио возбужденно трещали о том, что предвидится что-то особенное.
Хеллер понял, что готовится какая-то ловушка. Он неожиданно сбавил ход и перешел на более низкую передачу — видимо, хотел обеспечить себя сверхмощным ускорением для внезапного рывка.
«Кади» приблизился к выжидающему кругу машин, которые делали только миль шестьдесят в час, и вошел внутрь своеобразной петли.
