— Поторапливайся. Работорговцы сейчас будут здесь.
Он бросился к своим вещам.
— Нет времени на сборы, — прошептал я.
— Но я же не могу уйти голым!
— Тогда одевайся!
— Так я этим и занимаюсь.
— Ты собираешь вещи.
— Мне надо собраться. Нельзя же выступать на пресс-конференциях одетым как дикарь. Даже перед работорговцами.
Я знал, что его не переубедить, и, сняв автомат с предохранителя, встал на страже у двери, в ужасе прислушиваясь, не раздадутся ли на лестнице шаги.
Наконец Мэдисон закончил собираться. Потом взял спортивный костюм и тоже сунул в сумку. Тут он заметил, что на мне спасательный жилет, и достал свой из-под кровати. Затем выглянул в иллюминатор. Было темно, но Мэдисон увидел, что идет дождь, и прихватил из гардероба пару плащей. Одним он замотал вещи, другой надел и сверху нацепил спасательный жилет. Он все еще медлил.
— Не задерживайся, — торопливо зашептал я. — Что ты ищешь?
— Что-нибудь пуленепробиваемое, — ответил Мэдисон.
Я вытолкнул его из дверей. Он метнулся обратно и схватил свои вещи.
Я выпихнул его на верхнюю палубу и прошептал ему на ухо:
— Что бы ни случилось, никуда не уходи.
Шел проливной дождь.
С кошачьей гибкостью, держа автомат наперевес, я вскарабкался на капитанский мостик.
Там никого не оказалось.
Где-то надо мной раздавались голоса.
Сигнальный мостик!
Я взобрался еще по одной лестнице.
Капитан Биттс и два матроса в непромокаемых плащах стояли у основания мачты. Они пытались поднять сигнальные огни на фок-рее.
Сигналы! Они догадались, что я хочу убежать! Сигнальные фонари были привязаны к тросу, который шел наверх. Они хотели подать сигнал на берег!
— Чертов блок, (…), заело, — сказал Биттс одному из матросов. — Попробуй высвободить другой фал. Мы не можем здесь стоять всю ночь без сигнальных огней. — И обратился к другому: — Ты докладывал электрику, что лампы перегорели?
— Он сказал, что это короткое замыкание из-за дождя. Но он не хочет лезть наверх до утра.
— Тогда помоги освободить этот (…) фал! — рявкнул Биттс.
И тут я испортил их приятную беседу.
— Ни с места! — скомандовал я, подняв автомат. — Стойте, где стоите, или я разнесу вас на мелкие кусочки.
— Господи Боже мой! — воскликнул Биттс, уставившись на меня.
— Тебе есть чему удивляться, — холодно заметил я. — Ты и не подозревал, с кем имеешь дело! Спусти катер на воду, или получишь свинцовый заряд в живот. Ты высадишь меня на берег, прямо сейчас! — И я махнул рукой в ту сторону, где видел темные очертания берега.
Капитан и оба матроса застыли на месте. В руках они держали фал. Сигнальные фонари вокруг них переливались разноцветными огнями. Биттс, похоже, пришел в себя.
— Нет! — ответил он. — На яхте волнение не заметно, но катер его не выдержит. Вы утонете!
Он хотел подловить меня. Он думал, что ему удастся заманить меня в ловушку и удержать на борту. Но я хорошо все рассмотрел, когда бродил по судну.
— Не пойдет, — разозлился я. — На борту есть надувные лодки — они не тонут, и им не страшен никакой шторм. Спускай лодку на воду и опусти трап!
— Послушайте… — начал Биттс.
— Заткнись! Не спорь со мной! Еще одно слово, и я стреляю! — Я прицелился.
— Подождите, — произнес Биттс. — Я должен вам сказать, что…
Я поднял ствол чуть выше голов. И нажал на курок.
Из автомата вырвалось оранжевое пламя и озарило палубу.
Короткие щелчки стрельбы с глушителем были четко различимы на фоне дождя. Щелк! Бах! Пули перебили фал.
Тяжелые сигнальные фонари свалились на стоящих мужчин.
Один из них задел капитана Биттса.
Тот упал, сверху на него свалился еще один фонарь, потом еще один. Какой-то из них загорелся.
Двое матросов шарахнулись в стороны.
Я знал, что если они разбегутся, то поднимут тревогу.
— Стоять! — рявкнул я, направив на них автомат.
Они застыли на месте, уставившись на меня выпученными глазами. На их лица падал отблеск горящего фонаря.
Дождь полил с новой силой.
Языки пламени потухли.
— Спускайте лодку! — гаркнул я. — Шевелитесь, или я стреляю!
Они зашевелились, но один задержался возле капитана Биттса и нагнулся. Я понял, что он ищет оружие.
И снова выстрелил. Оранжевое пламя полыхнуло над их головами.
Они бросились к лестнице и помчались вниз. Я последовал за ними. Один размотал веревочный трап и перекинул его через борт. Другой вытаскивал из ящика лодку.
Я тревожно вглядывался вдаль. Может, чужой корабль уже возвращается? За дождем ничего не было видно.
Матрос кинул в лодку конец троса.
— Ты меня не надуешь, — холодно процедил я. — Даивай весла.
— А разве вы не с мотором поедете? — удивился он.
Я точно знал, что мотор не заработает. Они пытаются обставить меня. Даже если мотор окажется исправным, они смогут выследить меня по звуку.
— Весла! — рявкнул я.
— Они прикреплены к лодке, — ответил матрос и перебросил лодку через поручень. До воды она летела достаточно долго. Наконец лодка ударилась о воду, и вода вытеснила газ из баллонов. Они с шипением заработали.
До этого я не замечал волнения. Стабилизаторы снимали качку. Но надувная лодка моталась на волнах, словно поплавок.
Нужно быть храбрым. Я уже собрался перелезть через поручень, когда вспомнил о Мэдисоне. Он стоял на палубе. Я отправил его вниз первым.
Он спустился, держа под мышкой обернутую плащом сумку, и ногой подтащил скачущую на волнах лодку к трапу. Потом забрался в лодку и подтянул ее к судну. Я швырнул Мэдисону фонарь.
После чего пригрозил матросам автоматом и начал спускаться.
Надувная лодка ныряла в волнах вверх и вниз.
Но я собрался с духом и прыгнул.
И с глухим ударом приземлился посередине лодки.
Матрос на палубе отпустил трос.
Мы отвалили от кормы и поплыли прочь от судна. Нас подхватил шквал ветра вперемешку с дождем и понес вперед.
Я обернулся.
В темноте корабль казался смутной огромной тенью.
