Я колебался всего лишь мгновение, да и то только потому, что рядом находился участок «синебутылочников». Фактически полицейский пост располагался всего в тридцати футах от входной двери доктора Катсуица. Это было удобно для обеих сторон, потому что полиция наверняка в случае надобности направляла задержанных прямо к доктору Катсуицу. Но для моих целей это было не вполне приемлемо. Я решил, что осторожность не помешает.
Развернувшись, я пошел в обратном направлении и свернул в аллею. Дальше тянулись целые кварталы совершенно разрушенных домов. Теперь я мог осмотреть дом доктора с обратной стороны. Полуразвалившаяся стена соседнего дома не представляла для меня серьезной преграды. Тут весьма кстати был и оконный проем, в котором к тому же светился огонь. С кошачьей ловкостью я взобрался на стену и проник сквозь этот проем в довольно обширный холл. В этой развалюхе явно жили люди. В дальнем конце холла из двери вышла женщина, но тут же вошла в другую дверь. Естественно, она меня не заметила. С этим я отлично справляюсь. Я снова соскользнул в проход между домами и вскоре отыскал дверь доктора Катсуица. Внутри дома горел свет.
Я смело толкнул входную дверь.
ГЛАВА 4
Этот тип лежал на механическом форникаторе и настолько сосредоточился на этом деле, что даже не заметил моего прихода. Я приоткрыл и снова закрыл дверь — на этот раз хлопнув погромче. Он соскочил с машины, застегнул брюки и сказал, как бы оправдываясь:
— Я как раз опробовал новую модель, решая вопрос, стоит ли мне рекомендовать ее моим клиентам.
Наглая ложь. Машина была грязная и старая. Доктор был в очках с шорами, чем сразу же напомнил мне Ботча. Судя по внешнему виду, он, должно быть, года два назад умастил себя маслом, а судя по запаху, масло это давно протухло.
Я окинул взглядом контору. Грязь накапливалась тут годами. Вдоль двух стен стояли полки, на которых были выставлены прозрачные сосуды. Буквально сотни сосудов. И в каждом хранилось что-то, погруженное в бесцветную жидкость. Присмотревшись повнимательней, я вздрогнул и отшатнулся — это были человеческие мозги.
Доктор жестом указал на полки.
— Лучшие из моих клиентов, — любезно пояснил он. Голос его звучал так, будто и его густо смазали каким-то маслом. — Я уверен, что мы способны удовлетворить любые ваши запросы.
Я сказал, что зовут меня Ип — это самое распространенное на Волтаре имя, — объяснил, что у меня есть друг, у которого возникли проблемы, и что я хотел бы проконсультироваться по поводу моего друга и его недомоганий. Доктор усадил меня в раскладывающееся кресло, а сам уселся на стуле рядом.
Я сказал ему, что мой друг уже проходил обследование у лучших на Волтаре докторов и у него не обнаружено никаких металлических осколков в организме, как не обнаружено ни переломов костей, ни неврозов, ни последствий полученного на поле боя шока. И тем не менее с ним произошла ужасная вещь: он попытался вытащить пистолет, чтобы использовать его в порядке самообороны, но рука отказалась подчиняться отданному мозгом приказу. А потом, когда прошло не более часа, все эти симптомы бесследно исчезли. Я пояснил, что друг мой работает на должности, связанной с каждодневным риском, и никак не может позволить себе оказаться неспособным к самообороне. Выхватить пистолет и застрелить нужного человека — это для него, можно сказать, профессиональная необходимость.
Доктор обратился в сочувствие. Он ласково потрепал меня по руке, оставив на ней жирные пятна. Потом он удалился в небольшую выгородку из кабинета и вышел, держа в руках гипношлем. Надпись на шлеме тщательно соскабливали, но все равно можно было разобрать: «УКРАДЕНО В УНИВЕРСИТЕТЕ ВОЛТАРА».
— Я думаю, — сказал он, — что вашему другу что-то было внушено под гипнозом. А теперь, гражданин Ип, наденьтека этот шлем, и мы попытаемся побольше узнать об этом и вообще разобраться во всем этом деле.
Предложение показалось мне вполне разумным. Шлем отлично подошел по размеру к моей голове. Катсуиц старательно застегнул ремешок у меня под подбородком и включил ток. И сразу же у меня в ушах зазвучал его голос, масляный, приглушенный, доносящийся издалека, он как бы создавал фон моего полусонного состояния. Доктор что-то спрашивал, а мои уста отвечали на вопросы. Но я не слишком обращал внимание на все это. Сеанс продолжался очень долго, но мне казалось, что все происходит в другое время и в другом месте. Помимо воли я продолжал говорить. А потом совершенно внезапно прозвучал ясный и громкий голос, как будто в комнате появился кто-то властный и сильный, призванный командовать мной:
— Сейчас ты выслушаешь несколько приказов. Эти приказы содержат нечто такое, над чем ты не имеешь контроля. Думай сосредоточенно об имени «Джеттеро Хеллер». Думай о том, каким оно тебе представляется. Приказ первый: всякий раз, когда ты замыслишь причинить Джеттеро Хеллеру какой- нибудь вред или сделать нечто такое, что причинит ему боль, у тебя будут возникать болезненные ощущения в желудке, сопровождаемые тошнотой. Приказ второй: если преднамеренно станешь планировать или согласишься с чьим-то чужим планом произвести какое-то физическое насилие, какое-то хирургическое или иное вмешательство или причинить Джеттеро Хеллеру любой физический ущерб, у тебя моментально начнутся сильнейшая рвота и боли в желудке. Приказ третий: если ты будешь планировать какие-либо действия, направленные на то, чтобы повредить карьере Джеттеро Хеллера, или же ты согласишься выполнять задуманные другими планы аналогичного характера, ты впадешь в тяжкое бредовое состояние, в котором тебе привидится дьявол с Манко и у тебя начнутся клинические проявления безумия. Приказ четвертый: если ты когда-либо попыаешься найти яд, нанести удар или выхватить оружие, с тем чтобы нанести вред Джеттеро Хеллеру, твоя рука немедленно будет полностью парализована. После того как ты пробудишься, я дам тебе для прочтения некий текст. В нем тебе встретится слово «исполнительность». В тот момент когда ты прочтешь это слово, все отданные тебе приказы глубоко проникнут в твое сознание и в твое тело. Ты будешь совершенно лишен возможности сопротивляться им и будешь выполнять их автоматически, начиная с настоящего времени. А сейчас ты забудешь и навсегда вычеркнешь из своей памяти все, что было мною сказано, но сказанное полностью сохранит свое воздействие на тебя. Забудь! Забудь! Ты совершенно забыл о том, откуда тебе поступили эти приказы. Забудь! Забудь!
Слова звучали просто с поразительной ясностью.
Сквозь стоящий перед моими глазами туман я начал различать лицо. И это было лицо графини Крэк! Конечно же, все это происходило в тот памятный день в зале для тренировок. Помнится, она выслала тогда всех из помещения и сказала мне, что хочет проверить мое произношение. В тот день она и в самом деле дала мне книжку после сеанса с гипношлемом, и в книжке этой слово «исполнительность» встречалось несколько раз на одной странице. Сознание мое с такой ясностью осветило события того злосчастного дня, будто в черепной коробке у меня вспыхнула сверхновая звезда! Гипношлем был отключен. И я окончательно проснулся.
Графиня Крэк!
Ах ты (…)! (…) (…)!
Она, эта (…), решив по какой-то своей женской прихоти защищать Хеллера, на долгие недели обрекла меня на самые настоящие муки ада! И все только за то, что я честно и добросовестно исполнял свой обычный служебный долг! Эта странная болезнь, приступы которой всякий раз обрушивались на меня, стоило мне просто не вполне доброжелательно подумать о Хеллере! А этот дьявол с Манко, который являлся мне в бреду! Бегство в горы! Паралич правой руки! И вообще — полная невозможность довести миссию до благополучного не то что завершения, а хотя бы начала! Да она просто лишила меня права быть самим собой! Теперь все нашло свое объяснение!
Все эти болезненные симптомы исчезнут раз и навсегда!
Приказы ее теперь ничего не значат!
