— К черту, — сказал он. — Не нужно мне никакого шлема. — Он снял его и положил к себе на колени. — Да и на пуле непробиваемый он что-то не похож.
О боги! Он же не работал! Ну да — этот шлем не работал! Лихорадочно соображая, как себя вести, я взял у него шлем, ясно сознавая одно: передо мной обработанный гипнозом наемный убийца Аппарата!
— Мне в голову засела одна странная мысль, — сказал он, — будто в Турции я должен встретиться с главным. Люди говорят,
это ты и есть! Дурацкая (…) мысль, что у тебя для меня есть какая-то работа. — Я шумно перевел дух. Так вот что внушили ему под гипнозом! — Эта дамочка, которая у тебя тут живет, как ее — Ютанк? Чудное имя. В общем, она предложила мне работу. Но, по-моему, это не то, что мне надлежит делать, и непохоже, чтобы это была постоянная работа. Несколько минут назад мы с ней поехали по дороге в город, и она сказала мне, что ужасно боится: в городе последние два дня появились какие-то иностранцы, стреляли, и она попросила меня…
— Постой-ка, — прервал я его, — ты же не говоришь по-турецки.
— Ну да, не говорю. Паршивый (…) язык. Зато она говорит по-английски; правда, акцент у нее — ухохочешься. — А, лапушка изучает английский! Может, хочет меня порадовать? Я же видел, как она вносила в дом целую кучу учебников. Как это мило с ее стороны. — Иногда ее (…) трудно понять: она употребляет слишком много длинных слов. Ну, так вот: едем мы по дороге в город, совсем недавно, и хочется ей знать, кто, по-моему, эти козлы. Козлами-то она их не называла. Она сказала… да, вот как она сказала «непрошеные иностранные гости». Я-то, конечно, знал и говорю ей: эти (…)(…) — американский консул из Анкары и три-четыре цереушника. И бац — она делает крутой разворот назад, и мы снова здесь. По-моему, ей кажется, что ей грозит опасность. — Разумеется, кажется. Бедная дикарочка из пустыни. — И, должно быть, у нее в мозгах что-то перевернулось, — продолжал он. — Сначала говорила, что боится стрельбы, а потом хочет знать, сколько стоит замочить человека. Бабы! — добавил он с отвращением. — Вечно у них в голове что-то меняется! — Да, женщины — тяжкое Испытание, с этим я мог согласиться. — Хотя, — закончил он, — замочить американского консула из Анкары — это (…) жуть как мне нравится!
В отчаянии часто рождаются блестящие идеи. Я должен отделаться от этого Сильвы. Он не только представляет опасность для базы, он угроза моему дальнейшему обладанию Ютанк. Он может убедить ее сбежать с ним! Послать его на самое опасное дело! На такое, из которого наверняка живым ему не выбраться. Кого на планете охраняют зорче всех?
— А как насчет того, чтобы замочить президента США? — предложил я идею.
Но он отрицательно покачал головой:
— Ну уж нет. Мне таким героем, как Освальд, быть не хочется.
Тут меня осенило. Вот где смерти ему никак не миновать!
— А как насчет директора ЦРУ?
Он подумал, поскреб подбородок стволом обреза.
— Есть свои плюсы. Эти недоноски и их американские консулы. Есть свои плюсы. — Он уставился на меня своими темными глазами. — Хорошо, я сделаю это за сотню кудрявых. — Затем добавил: — Плюс расходы.
Я сделал быстрый подсчет. Я слегка сомневался насчет «кудрявых»: сотня это или тысяча. Но пусть даже тысяча — сто тысяч турецких лир равнялось примерно тысяче долларов США. А кроме того, ему этого никогда не провернуть — из него сделают швейцарский сыр.
— По рукам, — сказал я.
Все что угодно, лишь бы убрать его подальше от Ютанк. Даже деньги. Я полез в карман и вытащил полную горсть лир. Отдавая их Сильве, я распорядился:
— Поедешь и снимешь в городе номер. И держись отсюда подальше, чтобы не сорвать наши планы. Остановись в отеле «Дворец» — в последнее время мы там не наводили ужас своей стрельбой, а завтра получишь деньги и билет в Соединенные Штаты.
— У тебя для этого «леопарда» есть патроны? — спросил он. — Кажется, мои отсырели в этом (…) туалете.
У меня была дробь номер двенадцать, которая подошла бы к его обрезу. Дилер продавал эти патроны дешево, потому что дробь номер двенадцать настолько мала, что непригодна даже для канареек. Я велел ему выйти во двор, а сам добрался до своих оружейных полок, нашел коробку с дробью — положил даже кусок свинца сбоку, чтобы ее уж точно зарегистрировали детекторы аэропорта. Выйдя во двор, я передал Сильве коробку и, пожав ему руку, горячо пожелал «удачи» — правда, не сказал, кому именно.
Я велел Карагезу отвезти его в город.
Скатертью дорожка! Не видать тебе Ютанк, как своих ушей! Я зашел к себе в кабинет и составил приказ Фахт-бею о выдаче денег и билета. Я знал, что он заблажит, но это был непредвиденный случай. Прощай, Гансальмо Сильва!
Почему не работал этот шлем? Положив под него украденный счетчик, я проверил его. Стрелка не шелохнулась! Лампочка зажглась, но через шлем не прошло никаких волн.
Только я собрался вызвать техника Флипа, как вспомнил, что сделал ему постгипнотическое внушение забыть о шлемах. Что-то здесь явно было не так. Но если в языках я разбираюсь свободно, то электроника и тому подобное для меня полная абракадабра.
Я достал остальные шлемы и каждый в отдельности терпеливо проверил счетчиком. Ни один из них не работал! Лампочки спереди зажигались, но шлемы не действовали! Мои розовые мечты управлять всеми на этой планете с помощью гипноза оказались под большим сомнением. Я припомнил, что с ними проделал техник — ведь они же все работали, когда он снабдил их выключателями.
Ага! У меня же еще оставались картонные и свинцовые ящички из-под выключателей. Я достал один из них. На нем было написано: «Зиппети-Зип, производственная компания. Индустриальный город, Волтар». Нет-нет, не то. Другая сторона… Там шрифт помельче:
Предупреждение:
Модель минимального радиуса действия. Для использования только в космических судах, действующих соединением в строю. Активная дальность действия: 2 мили.
Весь мир рухнул. Ведь космические суда движутся так быстро, что для них зона в две мили — ничто. Вероятно, эти коммутаторы оттого здесь в таком изобилии, что обычно пользуются переключателями с большим радиусом действия — возможно, в тысячу миль. Но две мили! Всякий раз, когда я буду находиться в пределах двух миль от шлема, он не будет работать! В полной безысходности я попытался представить себе, как надеваю на кого-то шлем, а затем гоню на машине более двух миль… Нет, это совершенно невозможно. Но что оставалось делать? Просить, чтобы убрали из моей головы ту штуку? О нет, ни за что! Снова медсестра Билдирджина усядется мне на грудь, снова эти адовы муки… Нет! Элемент В останется в моем черепе навсегда!
Печальный, я убрал шлемы на прежнее место. А потом, будучи по характеру оптимистом, воспрянул духом: уж в одном-то я точно выиграл — никогда больше графиня Крэк не сможет использовать на мне гипношлем. Не будет больше никаких дьяволов Манко! Все в конце концов обернулось удачей!
«Бликсо» улетел. Гансальмо Сильва исчез с моего горизонта. Ботч и изготовители фальшивок будут мертвы. Хеллер запутался, и графиня Крэк вправит ему мозги. А не выспаться ли мне как следует? А может, рвануть на охоту? Я ведь отлично поработал, в самом деле. Аппарат будет мною гордиться. Нет, ей-богу, я заработал хороший отдых! Если бы только выдумать что-нибудь такое, что порадовало бы Ютанк и еще раз заманило бы ее в мою одинокую постель.
В оптимистическом настроении я задумал план, как еще больше поправить дела. Без Ютанк я чувствовал себя по ночам одиноким и несчастным. Мне казалось, я твердо знаю, что ей придется по душе.
Я задумал совершить спокойную, приятную поездку на охоту. Я купил автоматическое дробовое ружье «Франчи Делюкс» еще во время прошлого визита. Тридцатидвухдюймовый ствол двенадцатого калибра, трехдюймовые патроны «магнум» с полной набивкой, пятизарядный магазин. Я никогда еще из него
