Такого она не видела ни на одной картине или статуе. Его... «отросток» был длинным, толстым и торчал, выдаваясь далеко вперед.
Как он умудрялся прятать его в панталонах?
Лиззи вновь перевела взгляд на его лицо. Оно было намного краснее его волос. Может быть, он ушибся? У кузнеца, помнится, палец, по которому он попал молотком, распух вдвое. Возможно, Робби ушиб свое пикантное место, пока карабкался в окно?
– Тебе больно? – Она взглянула на свою кровать. – Ложись. Я приготовлю тебе влажный компресс.
Он издал короткий то ли смех, то ли стон и, повернувшись, закрыл окно и наглухо задернул шторы.
– Нет, мне не больно. У тебя есть ночная сорочка?
– Ты уверен? – Сзади он выглядел почти так же впечатляюще, как и спереди. Лиззи рассмотрела его упругие ягодицы. Как приятно было бы коснуться их! – У тебя такой голос, будто тебе больно.
– Где твоя ночная сорочка? – Снова повернувшись к ней, Робби стиснул зубы и напряженно уставился на нее. – Лучше бы тебе надеть ее. Прямо сейчас.
Лиззи проигнорировала прозвучавшие в его голосе приказные нотки.
– Нет, не хочу. Мне жарко. – Лицо ее залилось краской.
Жарко до неприличия. И влажно. Даже мокро. Скользнула рукой вниз – удостовериться, не капает ли из нее.
– Господи, нет. – Робби успел перехватить ее руку на животе. Крупные теплые пальцы сомкнулись на ее запястье. Лиззи хотелось бы, чтобы они оказались на другой части ее тела. Ее груди напряглись, соски затвердели.
Он легонько встряхнул ее руку.
– Надень же сорочку. – В голосе бедняги проскальзывали нотки отчаяния.
Лиззи покачала головой. Ее ноздри затрепетали, вдыхая его запах. Запах Робби. Она хихикнула. Глупо, но это действительно так. Пряный, терпкий аромат, ощущавшийся сильнее, поскольку не был приглушен ворохом одежды.
Он не мог оторвать глаз от ее грудей, и она почувствовала, как они стали набухать под его жадным взглядом. Лиззи захотелось потереться ими о волосы на его груди.
Далась ему эта ночная сорочка! Одеваться совсем не хотелось. Прижаться бы к нему всем телом! Ощутить своей кожей кожу Робби! Везде. У Лиззи участилось дыхание. Она была уверена, что у ее ног уже образовалась лужица сочившегося из нее сока. Протянула к нему свободную руку.
– Лиззи! – Робби перехватил и эту руку, сжав оба ее запястья.
– Отпусти меня. – Лиззи отпрянула назад. Он стиснул ее руки мягко, но решительно. Что ж, придется воспользоваться испытанным методом. У нее был старший брат, и она не считала зазорным прибегнуть к невинной лжи. – Ты делаешь мне больно.
Робби тут же отпустил ее.
– Ах! – выдохнула она, но он схватил ее за плечи.
– Лиззи, ты пьяна.
– Н-нет. Мне просто хочется коснуться тебя. Ну пожалуйста. Позволь мне только дотронуться. – У него были слишком длинные руки. Как ни выгибалась Лиззи, ей не удавалось достать до его тела.
– Не думаю, что это хорошая идея. Ну-ка, надень ночную сорочку.
– Я не нахожу эту мысль привлекательной. – Она снова попыталась выгнуть грудь, но безуспешно. – Отчего ты не даешь мне прикоснуться к тебе?
– Поскольку, помимо того, что ты изрядно набралась, я уверен, что у дверей твоей комнаты, а возможно, и у окна в любой момент могут собраться люди. Ты ведь не хочешь, чтобы они застали нас в таком виде, правда?
Лиззи икнула.
– Почему же? Хочу. – Она снова принялась выгибаться в стремлении потереться об него грудью. Если не удастся прижаться к нему всем телом, то она не вытерпит и закричит.
Робби тихо зарычал.
– Будь ты трезвой, никогда не сказала бы такого.
– Сказала бы. – Она прекратила борьбу и коснулась его там, куда смогла дотянуться. Каменные мышцы рук излучали тепло. Ее пальцы не могли обхватить его предплечье. Она погладила его кисть большим пальцем и увидела капельку пота на верхней губе. Ей захотелось слизнуть ее.
– Я люблю тебя, Робби. Всегда любила.
У него затвердели скулы.
– Нет. Это не так.
– Да. Так.
Робби покачал головой:
– Девичьи восторги. Телячья любовь.
– Нет. Поцелуй меня. Увидишь.
Он отер потное лицо о свое плечо.
– На это нет времени, Лиззи.
– Есть. Поцелуй меня.
– Лиззи. – Робби сжал ее плечи, но она ойкнула, и он тут же ослабил пальцы. – Лиззи, пожалуйста. Если меня здесь застукают, скандал будет чудовищный. Джеймс убьет меня.
– Нет. Ты ведь его друг.
Робби фыркнул.
– А ты его сестра. Поверь мне. Он уничтожит меня.
– Не вижу причин. Он ведь и сам наткнулся на голую Сару, правильно? Так с чего бы ему выходить из себя?
– То был другой случай.
– Ничего подобного.
– Ты не права. Если бы ты не была так пьяна, то поняла бы это. А теперь надевай ночную сорочку.
– Хорошо, но тебе придется отпустить меня. Не могу же я надеть ее, пока ты меня держишь.
– Верно. Но только...
Робби убрал руки с ее плеч. Лиззи тут же шагнула вперед и прижалась к нему, обхватив его талию.
– Лиззи! – Он среагировал почти так же быстро и, опустив руки на ее бедра, отодвинул их назад.
Она позабыла о его набухшем органе. Совсем упустила, что может причинить боль. Но так хотелось прижаться к нему всем телом! Испытанное ею в этот момент ощущение было очень приятным. Руки Лиззи, двигаясь вверх и вниз по его спине, осязали тепло гладкой кожи. Она прижалась щекой к груди Робби и услышала стук его сердца. Увидела скатывавшуюся по ложбинке капельку пота и слизнула ее, проведя языком от середины груди до шеи.
– Лиззи!
– Мм-м? – Как прекрасно ощущать его руки на своих бедрах, но они оставались неподвижными. Завертела задом в попытке заставить двигаться его пальцы, в то время как сама водила руками по его ягодицам, потом бедрам, животу, стараясь не прикоснуться к...
– Лиззи! – Робби как ошпаренный отпрянул назад.
– Что? Сделала тебе больно? Извини, я не хотела. – Озабоченно посмотрела вниз и удовлетворенно улыбнулась: – Нет. Видишь, тебе уже лучше. Окоченение и опухоль почти сошли. Теперь ты сможешь сунуть эту... хм, в общем, сможешь влезть с этим в свои рейтузы.
– Боже, Лиззи.
Наморщив лоб, Лиззи подняла голову. У Робби были плотно сжаты губы, на скулах играли желваки, а взгляд казался... отсутствующим.
– Робби, я...
Она вздрогнула. Послышался стук в дверь, а потом и в окно.
– Что это?
– К тебе заявилась компания. – Робби схватил ее за плечи, развернул и подтолкнул к кровати. – Надень сорочку.
Черт возьми! Лиззи не очень-то торопилась. И она явно все еще была не в себе. Осознала ли она
