исключением, естественно, пепельниц приятелей.. Поскольку они сами их где-то стибрили, они им дороги как память, поэтому было бы большим свинством брать их у них!
Дама снисходительно улыбается. Она переходит к рубрике, которая ее очень волнует. Это грубые выражения.
- Господа, - говорит она, властно глядя на нас своими смущающими, смущенными и чуточку блудливыми глазами, - в современном разговорном языке существуют, так сказать, отбросы, на которые уже никто не обращает внимания, потому что они стали совсем привычными для наших ушей. Так, например, ни в коем случае не следует говорить: 'Я говорю за это'...
- Нет, - вмешивается Толстый, - надо говорить: 'Я разговариваю за это'.
Она продолжает:
- Никогда не говорят; 'Я иду к парикмахеру!'
- Следует говорить: 'Я иду к цирюльнику', - прерывает ее Берю. - А еще проще и естественнее: 'Я иду обкорнать свои патлы'.
- Не следует говорить, - продолжает она, еле сдерживая раздражение, - что поделываешь?'
- А следует говорить: 'Над чем колупаешься', - утверждает Энциклопедист.
- Не следует говорить, - продолжает гостья благородных кровей: 'Я иду в концерт'.
- Особенно, если концерт симфонический, - иронизирует Находчивый.
- Не следует говорить: 'Ехай туда'...
- Следует говорить: 'Едь туда!'
- Не следует говорить: 'Идите, пожалуйста, есть'...
- Надо просто крикнуть: 'На рубои!'
- Не следует говорить 'Аэроплан'.
- Говорят: 'Боинг'.
Графиня пожимает плечами.
- Не следует также говорить: 'Я мечтал об вас', а надо: 'Я мечтал о вас!'
Тут Толстый встает со ступенек. На его лице написана робость и смущение. Он подходит к даме, берет ее отяжелевшую от драгоценностей руку и прижимает ее к своей широкой груди.
- Я всего-навсего простой Берюрье, - лепечет Его Нежность, - но я позволил себе мечтать аб вас, моя графиня. Вы слышите? Аб вас! С большой 'А'. Да, Аб вас!'
Это публичное признание в любви рассмешило нас, и мы прыснули, но он и ухом не повел.
- Я мечтал аб вас каждый день и, особенно, каждую ночь, моя прекрасная графиня. Поэтому я не боюсь это сказать вам перед моими дорогими учениками (он повышает тональность), а первый, кто возникнет, будет иметь дело со мной (голос его теплеет); моя жизнь, моя честь и мое счастье у ваших ног.
Мы хотели захлопать, но тут открывается дверь, и в аудиторию входит Дюбуа-Дюран, один из посыльных по школе. Это опять ко мне. Он подходит к моему столу.
- Господин директор просит вас немедленно зайти к нему! - говорит он мне.
- Это что такое! - лает Толстый с эстрады. - Вы не знаете, что надо стучаться, когда входишь в класс?
- Извините меня, но это срочное дело, - растерянно бормочет Дюбуа-Дюран.
Но внезапно он меняется в лице. Он замечает графиню Труссаль де Труссо.
- Вот так ничего себе, - раскрыв от изумления рот, говорит он.
- А ну, брысь отсюда! Исчезните с моих глаз! - приказывает Толстый.
Но посыльный не подчиняется его приказу, а подходит к Верю и графине. Из его глаз вылетают мыльные пузыри, а из ноздрей валит дым.
- А тебе чего здесь надо, потаскуха! - кричит он.
Берю вскакивает, сжимает кулаки и готовится нанести удар.
- Я тебя научу уважать графиню Труссаль де Труссо! Ее предки были полковниками во время крестовых походов и обезглавленными во время Революции!
- Вот эта? Графиня! - не стесняясь хохочет посыльный, - вы шутите, господин преподаватель. Да ведь это Толстозадая Мими! Она держала бордель в Монбризоне, а сейчас, кажется, заправляет тайными притонами в Сеyт-Этьене и в Лионе! Это еще та красотка! Однажды, когда мы делали ночью облаву в одном из ее притонов, эта стерва сыпанула мне в глаза горсть молотого перца! Скажи, что это не так, ты, шлюха! - кричит Дюбуа-Дюран в лицо нелицеприятной гостье этой недели.
Так называемая графиня слегка бледнеет и теребит кончик носа. И тут ее естество прорывается наружу.
- Сам ты шлюха! Гомик! - кричит она Дюбуа-Дюрану-Испортившему Обедню. - О, ля, ля! Все вы, легавые, одинаковые, в общем, элегантные, как бульдоги!
- Это невозможно! Это невозможно! - умирающим голосом стонет Толстый, перехватывая руками горло, чтобы сдержать рвущиеся изнутри душераздирающие стоны.
- Вы только посмотрите на этого борова! И он еще строит из себя 'Даму с камелиями!' - мечет она громы и молнии, от чего начинают звенеть все навешанные на ней побрякушки.
Она клеймит его пальцем и голосом.
- И этот Господин Мешок с супом воображает, что у него есть способности научиться хорошим манерам! Шматок вонючего сала, который месяц валялся на помойке, пока бастовали мусорщики! Он годится только на то, чтобы выучить отрывной календарь 'Вермо', да и то двадцатилетней давности! Очаровашка! Пупсик розовый в вонючих рубашках! Научись сначала правильно спрягать глаголы!
И это Его Высочество Стакан еще берется учить других, как делать реверансы, - с такими-то слоновьими ногами - и чмокать ручки! Он и без картонного носа похож на клоуна из цирка! А когда он разденется догола, то у него, у этого залатанного-перелатанного херувима, сразу и не поймешь, где морда, а где задница! Козел вонючий! Ты можешь хоть сто лет долбить свои пособия и правила хорошего тона - все равно из тебя никогда не получится джентельмена великого века!
Чтобы хоть как-то заглушить хохот своих учеников, Берю, как створками раковины, закрывает уши. А потом, чтобы спасти лицо, сдавливает его своими заскорузлыми и порезанными пальцами.
Я не в силах больше смотреть на страдания своего коллеги и незаметно смываюсь. Я бы вышвырнул под зад коленом эту графиню, но боюсь, что она меня узнает и во всеуслышанье объявит о присутствии в зале такой знаменитой личности.
Глава шестнадцатая
В которой все проясняется
Директор, заложив руки за спину, меряет ногами свой кабинет. Время от времени он останавливается у одной из картин, украшающих стены помещения, чтобы снять нервное напряжение.
- Друг мой, - говорит он мне, - я не мог ждать, пока закончится лекция. Мне надо с вами поговорить... Присаживайтесь!
Мы садимся по разные стороны его рабочего стола.
- Вы видели фотографию Канто?
- Да, - говорю я. - Видел. В школу подсунули мнимого Канто.
- Еще вчера, - признается Босс, - я отправил фотографию моего экс-слушателя в службу архивов и в службу криминалистики уголовной полиции. На всякий случай,
- Браво, господин директор!
Он снисходительно отмахивается от моего комплимента.
- Почти одновременно с фотографией настоящего Авеля Канто я получил вот это сообщение.
Он протягивает мне телеграмму.
Я быстро пробегаю текст. Вот что там было написано:
ЧЕЛОВЕК О КОТОРОМ ИДЕТ РЕЧЬ НЕКТО ГАНС БЮРГЕР НЕМЕЦКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ИЗВЕСТЕН ПОД КЛИЧКОЙ ГАНС ДИНАМИТЧИК ТЧК РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ ПЯТИ СТРАН ТЧК
Я клаху телеграмму на стол.
- Смелый парень, не побоялся сунуться в пасть сыщикам!
Но директор пожимает плечами.
- А пока у меня есть моральное подтверждение того, что готовится покушение. Этот человек подложил бомбу, комиссар!
И, будто смакуя эту мрачную новость, шепчет, четко выговаривая каждый слог.
