заполучить ее и нисколько не скрывал своих намерений. В конце концов он добился того, к чему стремился с самого начала, но так все умело обставил, что Франческа из несчастной жертвы превратилась в добровольного соучастника.
Какая же она дура! Все, все, что произошло между ними, входило всего лишь в план мести.
На одно страшное мгновение Франческу охватила такая лютая ярость, что стало невозможно дышать, но потом пламя, бушующее в душе, постепенно стало угасать и быстро погасло. Осталась лишь боль, настолько сильная, настолько пронизывающая, что она даже пошатнулась.
Паоло, шагнув вперед, поддержал ее за локоть.
– Синьорина? С вами все в порядке? Франческа вырвала руку.
– Не трогайте меня! – прошипела она. – Чтоб никто из вас больше не прикасался ко мне.
Она повернулась и побежала к дому.
Франческа сидела в комнате Макса и ждала его возвращения. Приходила служанка, чтобы застелить постель, но Франческа выставила ее за дверь. Вначале она думала, что не высидит здесь, в этой комнате, где отдала себя любимому человеку, но в конце концов пришла к выводу, что такое решение оказалось единственно верным. Она находила горькое удовлетворение, сидя в этой комнате и неотрывно глядя на смятую постель, напоминавшую ей о том, как ее использовали. Это придало ей силы и помогло избавиться от последних остатков ее страсти к Максимиллиану Донелли.
Было уже поздно, когда она услышала в холле его шаги. Франческа встала, включила свет и оглядела себя в зеркале над туалетным столиком. Выглядела она прекрасно: волосы зачесаны назад, макияж безупречен, платье с глубоким вырезом открывает ложбинку между грудей. Только глаза, подернутые усталостью и болью, выдавали Франческу, но у Макса вряд ли будет возможность внимательно рассмотреть ее.
Она взглядом окинула комнату, цветы на столе, хрусталь и початую бутылку вина. Сердце заколотилось. Все готово.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Макс. Вид у него был усталый и измученный. На одно короткое мгновение Франческе захотелось подбежать к нему и стереть с его лица эти следы. Но тут он закрыл дверь и вышел на свет. Взгляд его, тяжелый и холодный, остановился на Франческе, и она вспомнила, что ей осталось лишь воспользоваться преимуществом первого удара.
– Ну, – сказала она оживленным голосом, – ты что-то задержался. Хорошо провел день?
Он прислонился к закрытой двери и сложил руки на груди.
– Что ты здесь делаешь, Франческа? На ее губах засияла улыбка:
– Тебя жду, конечно. Что же еще?
Его взгляд перекинулся от нее к накрытому столу, а затем к разобранной постели.
– Прости, что уехал, не дождавшись, когда ты проснешься. Но надо было.
– Пустяки. – Она снова улыбнулась. – Мне все равно необходимо было отдохнуть после вчерашней ночи.
Некоторое время он молча смотрел на нее, потом, оторвавшись от двери, медленно подошел к ней.
– Франческа, нам надо поговорить.
– Поговорить? – Разразившись громким смехом, она повернулась и направилась к бутылке с вином. – Зачем говорить, если у нас гораздо лучше получается совсем другое? – Она заметила в его глазах удивление и отвернулась, моля Бога, чтобы Макс не увидел, как дрожат у нее губы. – Налить тебе вина или ты сначала хочешь принять душ? Я бы присоединилась к тебе, но дело в том, что я весь день потратила на прическу.
– Франческа, – глухо произнес он, – послушай…
– Мы поплещемся попозже, после того…
Она чуть не произнесла грязное слово, но сдержалась. Макс потемнел от ярости.
– К чертовой матери! Она вздрогнула: так сильно он схватил ее за плечи. – Что за игра? – спросил он сердито, поворачивая ее к себе.
– Игра? – собрав все свое мужество, она подняла глаза. И чуть не задохнулась от его свирепого вида и сердитых глаз, но заставила себя продолжить: – Я не играю, Макс. Игры как раз закончились.
Он пристально вгляделся в нее.
– И что все это должно означать? – слова падали, словно тяжелый металл.
Франческа слегка пожала плечами.
– Подумай, дорогой, не вынуждай меня произносить все вслух.
Макс тяжело задышал.
– Что за дьявольщина? Перестань немедленно, или я…
Франческа одарила его обворожительной улыбкой.
– Я хочу сказать, что спектакль окончен. Понимаешь, ты – страшный разбойник, а я напуганная, невинная…
Его пальцы сжались на ее плечах.
– Что ты болтаешь?
– Ты делаешь мне больно. – Она сглотнула. – Макс, ты слышишь, что я говорю? Мне больно.
Она ждала, боясь пошевелиться, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем он разжал руки и отпустил ее. Франческа потерла руками ноющие от боли плечи, наблюдая, как он плеснул в бокал вина, поднес его к губам и залпом выпил.
– Basta, – прорычал он, грохнув бокалом по столу. – Хватит, Франческа. Если тебе надо что-то сказать мне, то говори.
Вот теперь время. Надо только глубоко вздохнуть, нацепить на губы ослепительную, деланную, светскую улыбку и произнести слова, которые она репетировала весь день.
– Только не говори мне, что ты и вправду решил… – она выдержала паузу, потом, удивленно вскинув брови, негромко засмеялась. – Подумать только, неужели ты поверил? Я и представить себе не могла.
Она запнулась, увидев, что он тянет к ней руку.
– О чем ты? – В его голосе звучала тихая угроза. – Это имеет отношение к тому, что случилось между нами вчера, так?
Она заколебалась, но останавливаться было уже поздно.
– Дорогой Макс. Должна тебе сказать, что я по-настоящему польщена. Дело в том, что все это… как бы сказать? – не больше чем выдумка. – Она тихонько перевела дух, надеясь таким образом утихомирить свое скачущее сердце. – Ну, не совсем все, конечно. Сначала мне было не до шуток, и я совершенно серьезно заявила, что никогда не лягу к тебе в постель. Я была очень сердита. Ты выставил меня на посмешище в казино, к тому же использовал меня в своих планах против Чарлза.
– Чарлз? При чем тут он?
– Очень даже при чем, Макс. И мы оба понимаем это.
Взгляд его потемнел.
– Ну конечно. Он же твой сводный брат, и ты будешь защищать его до последнего вздоха.
Нет, подумала она, нет, я бы не стала. После того, как познала твою любовь. По крайней мере какое-то время мир ей казался ясным, его краски яркими и она была убеждена, что Макс не станет лгать или красть, а вот Чарлз, милый, любимый, бедный Чарлз способен на это.
Но так было до сегодняшнего утра. А теперь, осознав, что Макс просто использовал ее, она также понимает, что единственная разница между ним и братом заключается в следующем: если Чарлз может пренебречь правилами из страха перед провалом, то Макс идет на это из простого желания потешить себя, получить то, за чем охотился, и плевать ему, каково будет остальным.
Но отныне каждый раз, принимаясь за свои грязные дела, он будет вспоминать ее.
Она отошла от него и налила себе вина.
– Дело в том, – спокойно продолжала она, – что ты изменил игру, похитив меня. – Она улыбнулась. – Я была в ярости.
– Ты была в ужасе, – мрачно произнес он. – Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить твой страх, cara. Так что не старайся притвориться, будто тебе не было страшно.
– О да, я не скрываю. Но этот страх волновал, Макс. А потом, когда ты привез меня в Сарсену, – она широко развела руками, словно обнимая комнату, – это было великолепно. Я попала будто бы в
