Сапарин Виктор
Однорогая жирафа
В. САПАРИН
ОДНОРОГАЯ ЖИРАФА
Станица истории
Игорь хлопнул ладонью по рыжей папке с надписью 'Дело No 0016'. Синим карандашом, крупными буквами ниже было добавлено: 'Особое'.
- Ясно одно: тайна Зарудного их очень интересовала, но они ее так и не раскрыли.
- К сожалению, только это и ясно, - отозвался его двоюродный брат.- А хотелось бы знать! Уж если семеновская контрразведка завела особое дело и записывала даже бред больного, наверное, тут скрывалось что-то очень ценное.
- А что же им оставалось записывать? Посмотри - протокол допросов: арестованный почти ничего не говорил. Он погиб. Вот резолюция: 'Расстрелять'. И пометка: 'Приведено в исполнение'. Да, это был человек!
- А кто он?
- Местный геолог. В партизанский отряд вступил примерно за полгода до того, как попал в плен к белым.
- Постой! Но, может быть, и тайна его геологическая?
- Ну вот, теперь в тебе заговорил геолог!
Геолог расстегнул студенческую тужурку с блистающими золотом погончиками и взволнованно провел рукой по русым волосам:
-Ну и духотища у тебя тут! Послушай, ты ведь читал 'дело' внимательно: какие вопросы задавали Зарудному?
- Ага, тебя задело! Не будешь смеяться над архивными крысами! Я, брат, поступил в историко-архивный институт не потому, что не сдал экзаменов на геологический, как ты меня дразнишь перед девушками, а из самого настоящего интереса к делам давно минувшим. Понимаешь теперь, что здесь, в пыли веков, на этих потрепанных листах запечатлены такие страницы жизни, извлечь которые на свет так же увлекательно, как найти какую-нибудь жилу? Сколько тут еще не открытого, в этих пластах и напластованиях!
Игорь обвел рукой помещение с низкими сводами, в котором сидели оба юноши. Полуподвал был тесно заставлен деревянными стеллажами. На них лежали перевязанные бечевками кипы бумаг.
- Сюда сложили такой кусок истории...
- Послушай, - нетерпеливо перебил геолог. - Неужели ты не понимаешь, как это важно?-Он показал на рыжую папку на столе. - Потом будешь читать свою лекцию... Надо же разобраться в тайне Зарудного!
- Спустя тридцать пять лет? Для диссертации по истории партизанского движения? Или для романа? Это, конечно, страшно интересно,- я и сам ломаю голову, - но ты ведь не собираешься писать повесть! Вообще ты практик, как и все геологи. Да, да, Саша!
- Ну тебя с твоими рассуждениями! - взмолился Саша. - Для геологии тридцать пять или сто лет - совершеннейшие пустяки. Может быть, тут огромной важности открытие! Ведь не зря же человек отдал жизнь, но не сказал ни слова: он хотел сохранить его для Родины.
- Гм... Ты думаешь?.. Каратели расспрашивали Зарудного все про какой-то тайник. Скорее всего склад оружия. Требовали еще начертить карту. Тут, в сопках, легко запутаться: бывалые охотники иной раз блуждают. И найти путь в партизанский лагерь без точных примет постороннему человеку почти невозможно.
- А что говорил Зарудный?
- Что ничего не знает, что ничего не скажет. Обещал скорый конец белобандитам.
- Ты говорил, что они подслушивали даже бред?
- И записывали очень обстоятельно. По- видимому, записи вел врач. С такой, знаешь, клинической точностью: недоговоренные слова, восклицания.
- Ну и...
- Да ничего наводящего на какой-нибудь след. Обрывки фраз, проклятия мучителям, три раза произнесенное сквозь стиснутые зубы слово 'нет'! Вот видишь, кто-то подчеркнул в рапорте: 'все оказалось безрезультатным'.
- Что-нибудь необычное встречается в этих обрывках фраз?
- Как-то в полном забытьи Зарудный произнес: 'Однорогая жирафа'.
- Что же это может значить? Может быть, пароль?
- Вряд ли. Жирафы здесь не водятся. Для пароля же берут слова из обыденного обихода. Это могла быть просто случайная фраза. Чего не скажет человек в бреду!
- Случайная? Не думаю, - возразил Саша. - Ты представь себе: человека истязают, чтобы заставить раскрыть тайну. Он мобилизует все свои силы, чтобы сохранить ее. Будет он думать о чем-нибудь постороннем даже в забытьи? О какой-то там жирафе, которая пасется в дебрях Африки!
- Между прочим, он два раза повторил эти слова. В разные дни.
- Да, это загадка... -Саша подошел к узкому окну в толстой стене, забранному решеткой.- Что здесь раньше было, в этом помещении?
- Острог. Ведь это места древние, каторжные... Тут золото добывали.
- А сейчас?
- Старые жилы выработаны.
- Может быть, Зарудный и нашел новую жилу, богатейшую, - задумчиво произнес Саша, продолжая глядеть в окно. - Ведь, наверное, не все здесь обшарено... Да это и немыслимо!
- Кто знает. Роют давно.
- Заинтересовала меня эта загадка.-Саша сжал губы.
- Биологическая? - подшутил молодой архивариус.
- Почему биологическая?- в недоумении спросил Саша.
- Жирафа-то - ведь это зоология.
- А вот нет, геология! - воскликнул вдруг геолог, поворачиваясь к своему другу. - Сообразил наконец! Послушай, - заговорил он с оживлением, - ведь тут, наверное, есть скалы разные, похожие на звериные морды, на животных там всяких, на птиц?
- Есть, действительно. Так ты думаешь...
- Конечно! И на эту мысль меня навела вон та скала, видишь, купается в реке. Удивительно похожа на лошадиную голову!
- Ее так и называют здесь. Тут многим скалам даны прозвища.
- А есть 'Однорогая жирафа'? - Не слыхал. Да и кому придет в голову давать такое название? Кто тут, да еще в те давние времена, видел когда-нибудь в жизни однорогую жирафу?
- Живую, может быть, и не встречал, а на картинке в книжке мог и видеть. Тот же Зарудный. Его могло поразить сходство с жирафой, он и назвал скалу так. Знаешь что? - совсем воодушевился молодой геолог. - Раз уж мы задумали прогулку по окрестностям, давай обследуем хоть некоторые скалы.
- Ну пойдем,-согласился Игорь. - Но насчет сходства скал с разными фигурами,- добавил он с сомнением, - это, видишь ли, вещь довольно условная. Одному камень кажется похожим на летучую мышь, а - другому на рыбу. Тут есть даже скалы, имеющие разные прозвища, Потом многое зависит от освещения, как лежат тени, где расположено солнце... Очень важно откуда смотреть. В десяти километрах от города есть скала, удивительно похожая на обезьяну. Но только смотреть надо непременно в ясную погоду, в середине лета, в четыре часа дня и с определенного места. Сделаешь шаг в сторону - и весь эффект пропадает.
- Как, ты говоришь, зовут эту скалу?
- Я же сказал: 'Обезьяна'!
- Ну, раз есть обезьяна, почему же не быть жирафе? Тоже тропическое животное. Пойдем, Игорь!
В тайге
Окруженный сопками, город лежал как на блюдечке. На север они тянулись на сотни километров.
Но чтобы проникнуть в этот запутанный мир лесистых хребтов, падей и распадков, где слово 'хаос' ощущалось, если можно так сказать, вещественно, надо было пересечь реку.
Игорь и Саша, одетые по-походному, с рюкзаками за плечами, взошли по мосткам на плашкоут- нечто вроде баржи с капитанским мостиком и большим рулем. Там уже стояло несколько грузовиков и две подводы. Прозвонил колокол, рулевой, перебирая руками, закрутил огромное колесо, тяжелый руль, словно нехотя, подвинулся, и баржа медленно отошла от пристани. Быстрое течение било в широкую плоскость руля и относило постепенно плашкоут к тому берегу. Привязанный тросом к якорю, заброшенному на середину реки, плашкоут, как огромный маятник, медленно ходил поперек реки, причаливая то к одному, то к другому берегу.
Студенты решили побродить по тайге основательно - дня два или три. Игорь был местный уроженец, а Саша приехал к родственникам погостить на каникулы. Отправляясь на летний отдых в такое интересное место, Саша не преминул захватить с собой геологический молоток. Сейчас он лежал у него в рюкзаке.
Когда плашкоут подошел к пристани, студенты первыми сошли на берег. Они зашагали вдоль реки, по узкой тропе под нависшими крутыми склонами длинной сопки. Когда сопка, наконец, осталась позади, открылась песчаная коса, намытая рекой.
- Вот, - сказал Игорь, присаживаясь на корточки и зачерпывая песок в обе пригоршни. - Смотри! Наверняка я захватил золото.
Он приподнялся и стал медленно пересыпать крупный песок. Попался камешек, весь усеянный светлыми, золотистыми блестками.
- Нет, это не золото, не думай, это колчедан. Впрочем, что я объясняю геологу! Да ты видел когда-нибудь натуральное золото? - Игорь хвастался своей осведомленностью. - Вот оно, гляди.
Среди грубых крупинок кварца мелькнула пылинка цвета темного меда. Пылинка, видимо, была тяжелая: она не слетела с ладони, а осталась, прилипнув к коже вместе с грязью и мелкими песчинками.
- Сколько же здесь золота? - Саша окинул взглядом косу длиной с четверть километра.
- И много и мало. Много потому, что ты найдешь тут золото при любом почти взмахе лопатой. Мало, ибо концентрация его незначительна. Чтобы набрать несколько сотен граммов, придется перемыть всю косу. Не окупит стоимости работы драги.
Золото лежало под ногами, и никто его не брал! Вот уж поистине золотой край! Саша с сожалением расставался с золотоносной косой. Трезвые рассуждения двоюродного брата только бередили его романтическую душу. Ведь никто не копал здесь! Попробовали в нескольких местах и бросили... А вдруг вон там, в той ямке, или рядом по капризу природы скопилась как раз масса золота, - разве не бывает таких случаев? Какое-нибудь завихрение во время паводка, и золото, которое несла река, осело кучкой.
- Пойдем, - говорил Игорь, - поищем-ка однорогую жирафу. Или
