— Я всегда знал, что в Кочерыжке горячие бабы, — буркнул Микула, почесывая в затылке. — А тот, что доносил?
— Отыскали и доносчика, — кратко сказал староста, не вдаваясь в подробности.
— Хорошо. А теперь слушайте, люди! Где засела эта банда, мы уже знаем. В предгорьях, возле пастушьего становища, есть в скале пещера. Там они засели, там мы их и достанем. Возьмем с собой сена да хворосту, довезем на телегах, выкурим их как барсуков. Дорогу завалим засекой, и никуда они не денутся. Так мы порешили с Корином, вот этим рыцарем. Да и мне, сами знаете, воевать приходилось. Я с вождем Грозимом ходил на Воронов, это уж потом осел в Ключе.
Снова раздались воинственные крики, но тут же замолкли, оборванные одним-единственным словом, произнесенным тихо, неуверенно. Потом оно зазвучало все громче. Наконец настала тягостная тишина. Висенна встала рядом с Микулой, не доставая ему даже до плеча. Толпа зашумела. Кузнец воздел руки.
— Пришло время сказать правду, — прогремел он. — Когда правитель округа из Майены отказался нам помочь, я обратился к друидам из Круга. Знаю, что многие из вас косо на это смотрят,..
Толпа затихла, но кое-где раздавалось сердитое бормотанье.
— Вот это госпожа Висенна из майенского Круга, — сказал Микула. — По первому зову она поспешила к нам на помощь. Те, кто из Ключа, уже ее знают, она лечила там людей, исцеляла своей силой. Да, мужики. Госпожа невелика ростом, но сила ее велика. Выше нашего понимания эта сила, страшит она нас, но для пользы нашей послужит! Висенна не произнесла ни слова, не сделала ни одного движения в сторону собравшихся. Но скрытая мощь невысокой, веснушчатой чародейки была невероятной. Корин с удивлением ощутил, что его охватывает удивительный энтузиазм, а страх перед тем, что кроется на перевале, страх перед неведомым — исчезает напрочь тем быстрее, чем сильнее сияет самоцвет на лбу Висенны.
— Видите, — сказал Микула, — и на кащея найдется управа. Мы не одни, мы вооружены. Пусть эта банда только попробует вылезти навстречу!
— Прав Микула! — крикнул бородач из Порогов. — Плевать, чары там или не чары! Вперед, мужики! Прикончим кащея!
Толпа завопила, как один человек, пламя костров играло на остриях кос, пик, секир и вил.
Корин пробрался сквозь толчею, подошел к висящему над огнем котелку, достал миску и ложку. Положил себе чуточку подгоревшей каши со шкварками. Уселся, пристроил миску на коленях, ел медленно, выплевывая ячменную шелуху. Почуял чье-то присутствие рядом.
— Садись, Висенна, — сказал он с набитым ртом. И продолжал есть, косясь на ее профиль, водопад волос, красных, как кровь, в свете костра. Висенна молчала, глядя в пламя.
— Слушай, Висенна, что мы сидим, как две совы? — Корин отставил миску. — Я так не могу, сразу делается грустно и холодно. Куда они спрятали самогонку? Ведь был где-то жбан. Ну и леший с ним. Темно, как в…
Друидесса повернулась к нему. Ее глаза светились удивительным зеленым сиянием. Корин примолк.
— Ну да. Верно, — сказал он потом, откашлялся. — Ну да, я разбойник.
Наемник. Вмешался, потому что люблю драку, и мне все равно, с кем биться, лишь бы биться. Знаю, сколько стоят яшма, жадеит и все другие камни, какие добывают в копальнях Амелла. И хочу добыть их побольше. Ну да, мне чихать, сколько из этих людей завтра погибнет. Что еще? Я сам все скажу, не нужно прикасаться к тому камешку, под змеиной шкуркой. Не собираюсь ничего скрывать. Ты права, меня не колышут ни ты, ни твоя благородная миссия. Вот и все. Доброй ночи. Иду спать.
Но не встал. Только схватил палку и принялся ворочать головешки.
— Корин, — сказала Висенна тихо.
— Что?
— Не уходи.
Корин повесил голову. Березовое полено в костре брызгало искрами. Корин глянул на девушку, но не смог вынести взгляда нечеловечески светившихся глаз. Отвернулся к костру.
— Что ж, нельзя от тебя требовать слишком много, — сказала Висенна, кутаясь в плащ. — Так уж повелось, что сверхъестественное вызывает страх. И омерзение…
— Висенна…
— Помолчи. Да, Корин, людям нужна наша помощь, они благодарят за нее, платят, иногда весьма щедро, но брезгуют нами, боятся нас, не смотрят нам в глаза, плюются за нашей спиной. А самые умные, вроде тебя, режут правду в глаза.
Ты не исключение, Корин. Многие заявляют, будто недостойны сидеть со мной у одного костра. Но случается, что как раз нам требуется помощь от… нормальных. Или их дружба.
Корин молчал.
— Конечно, — сказала — Висенна, — легче было бы, будь у меня седая борода до пояса и нос крючком. Тогда омерзение ко мне не привело бы в такое замешательство твои мысли. Да, Корин, омерзение. Этот камешек у меня на лбу
— халцедон, ему я во многом обязана своими магическими способностями. Ты прав, как раз с его помощью я без труда читаю мысли. Твои тем более. Но не думай, что мне это приносит удовлетворение. Я чародейка, ведьма, но я еще и женщина. Я пришла, потому что… хотела тебя.
— Висенна…
— Нет. Теперь уж не хочу.
Они замолчали. Пестрокрылая птица в глубине леса, и темноте, сидя на ветке, ощущала страх. В лесу были совы.
— Насчет омерзения ты чуточку ошиблась, — сказал наконец Корин. — Но скажу честно — ты будишь во мне что-то вроде… беспокойства. Ты должна была избавить меня от того зрелища на полянке. Помнишь труп?
— Корин, — сказала чародейка спокойно, — когда ты возле кузницы воткнул тому Ворону меч в горло, меня едва не вырвало. Не знаю, как в седле удержалась. Каждый по-своему переносит разные… Ну, довольно об этом.
— Довольно, Висенна.
Чародейка еще плотнее закуталась в плащ. Корин подбросил хвороста в огонь.
— Корин?
— Да?
— Я хотела бы, чтобы тебе не все равно было, сколько людей погибнет завтра. Людей и… других. Я надеюсь на тебя.
— Я помогу.
— Это еще не все. Остается перевал. Нужно его освободить. От того…
— С нашей армией все пройдет гладко.
— Наша армия разбежится по домам, едва я перестану отуманивать людей чарами, — сказала друидка. — А я перестану. Не хочу, чтобы они погибали за чужие интересы. Кащей — не их дело. Это дела Круга. Мне самой придется идти на перевал. Одной.
— Нет. Одна ты туда не пойдешь. Мы пойдем вместе. Я, Висенна, с детства знал, когда самое время убегать, а когда еще рано. У меня было много времени, чтобы усовершенствовать это знание. Благодаря этому я и прослыл храбрецом. Так что меня не нужно отуманивать чарами. Сначала посмотрим, как этот Кащей выглядит. Кстати, как, по-твоему, что он такое, Кащей этот?
Висенна понурила голову.
— Боюсь, что это — смерть, — шепнула она.
***
Тамошние не собирались прятаться в пещерах. Они сидели в седлах, выпрямившись, не шевелясь, не отрывая глаз от выходящих из леса вооруженных крестьян. Ветер, рвавший их плащи, придавал им вид тощих хищных птице растрепанными перьями, грозных, внушавших уважение и страх.
— Восемнадцать, — сосчитал Корин, встав на стременах. — Все конные.
Шесть заводных коней. Один воз. Микула!
Кузнец быстро перестраивал свой отряд. Вооруженные пиками выстроились на опушке, воткнув древки в землю. Лучники укрылись за деревьями. Остальные теснее сгрудились.
Один из всадников поскакал в их сторону. Подъехал близко, придержал коня, поднял руку над головой и
