– Даинти, – покрутил головой Лютик. – Он и был тобой. Я встречаюсь с ним уже третьи сутки. Он выглядел как ты, и говорил как ты. Он даже мыслил как ты. А когда дело дошло до выпивона, то он и скупым оказался, как ты! А может, и еще скупее.
– Последнее меня не волнует, – сказал низушек. – Так что, может, верну хотя бы часть своих денег. Мне противно к нему прикасаться. Возьми у него мешок, Лютик, проверь, что там. Должно быть немало, если этот конокрад действительно продал моих лошадок.
– У тебя сколько было лошадей?
– Двенадцать.
– Считая по мировым ценам, – проговорил трубадур, заглядывая в мешок, – того, что тут есть, хватит разве что на одну, да и то ежели попадется старая и облезлая. А если по новиградским, то вообще на две, самое большее – три козы.
Купец смолчал, но вид у него был такой, будто он вот-вот пустит слезу. Тельико Луннгревинк Леторт низко опустил нос, а нижнюю губу еще ниже и тихонько забулькал.
– Одним словом, – наконец проговорил низушек, – ограбило меня и превратило в нищего существо, существование которого, простите за каламбур, я считал сказкой. Это называется: не повезло.
– Ни добавить, ни прибавить, – сказал ведьмак, окидывая взглядом съежившегося на табурете допплера. – Я тоже был уверен, что мимиков давным-давно истребили. Раньше, говорят, их много обитало в здешних лесах и на плоскогорье. Но их способность к мимикрии очень беспокоила первых поселенцев, и на них начали охотиться. Довольно успешно. А вскоре перебили почти всех.
– К счастью, – сказал трактирщик. – Тьфу, тьфу, клянусь Вечным Огнем, уж лучше дракон или дьявол, которые завсегда оказываются драконом или дьяволом, и ведомо, чего держаться. Но вурдалачество, в смысле оборотничество, всяческие изменения и перемены, эта мерзопакостная чертова процедура, обман и предательство людям на урон и погибель – уж это все придумано энтими, хрен знает как их еще и назвать-то, паскудами. Говорю вам, давайте вызовем стражу – и в огонь его, погань такую, в огонь.
– Геральт, – заинтересовался Лютик. – Хотелось бы послушать мнение специалиста. Векслинги, они что, действительно такие опасные и агрессивные?
– Их способность к копированию, – сказал ведьмак, – свойство, которое служит скорее защите, нежели нападению. Я не слышал…
– Дьявольщина, – зло прервал Даинти, хватив кулаком по столу, – если бить по морде и обкрадывать – не нападение, то что же тогда считать нападением? Кончайте мудрствовать. Все проще простого: на меня напали и ограбили, отобрали не только добытое тяжким трудом имущество, но и лично мою внешность. Я требую удовлетворения, я не усну…
– Стражу, стражу надыть скликать, – настаивал трактирщик. – И богослужителей призвать! И спалить энто чудище, энту нелюдь!
– Перестаньте, хозяин, – поднял голову низушек. – Надоели вы со своими «энтими». Заметьте, вам-то энтот, тьфу ты, этот нелюдь ничего не сделал. Только мне. Кстати, я-то ведь тоже нелюдь.
– Да что вы, господин Бибервельт, – нервно рассмеялся трактирщик. – Одно дело – вы, другое – он! Вы без малого человек, а он-то монстр. Удивляюсь я с вас, милсдарь ведьмак. Этак вы как-то спокойненько себе сидите. Для чего вы, прошу прощения, существуете? Ваша обязанность – убивать чудовищ или как?
– Чудовищ – да, – холодно сказал Геральт. – Чудовищ, а не представителей разумных рас.
– Ну знаете, милсдарь, – сказал трактирщик. – Теперь-то вы уж явно того, переборщили.
– Это уж точно, – вставил Лютик. – Перегнул ты палку, Геральт, с этой своей разумной расой. Ты только глянь на него.
Тельико Луннгревинк Леторт действительно в данный момент никак не походил на представителя разумной расы, а напоминал куклу, вылепленную из грязи и муки, глядящую на ведьмака умоляюще мутными желтыми глазами. Да и сопение, которое он издавал касающимся столешницы носом, было не к лицу представителю разумной расы.
– Кончайте пререкаться! – вдруг рявкнул Даинти Бибервельт. – Не о чем тут рассуждать! Важно одно: мои кони и мои потери! Слышишь, гриб вонючий? Кому продал моих лошадок? Что сделал с деньгами? Говори сразу, не то я тебя запинаю, изобью и сдеру с тебя шкуру!
Дэчка, приоткрыв дверь, сунула в эркер светлую головку.
– Гости в корчме, отец, – шепнула она. – Каменщики со стройки и другие. Я их обслуживаю, а вы тута так громко не орите, а то они уж починают зыркать на эркер.
– О Вечный Огонь! – перепугался трактирщик, глядя на распластавшегося допплера. – Если сюды кто-нито заглянет и увидит энто… ой-ей, будет дело. Уж ежели не хочите вызывать стражу, то хоть… милсдарь ведьмак! Если энто и взаправду векслинг, то скажите ему, пусть превратится во что-нито поприличнее, вроде бы чтобы не узнали. Пока.
– Верно, – сказал Даинти. – Пусть он в кого-нибудь передопплерится, Геральт.
– В кого? – неожиданно пробулькал допплер. – Я могу принять форму, к которой как следует пригляжусь. Так в которого из вас мне перемениться?
– Только не в меня, – быстро сказал трактирщик.
– И не в меня, – охнул Лютик. – Впрочем, это был бы никакой не камуфляж. Меня все знают, так что два Лютика за одним столом – большая сенсация, нежели этот… тип «в собственном соку».
– Со мной то же самое, – усмехнулся Геральт. – Остаешься ты, Дан. И все получается прекрасно. Не обижайся, но ты и сам знаешь, люди с трудом отличают низушка от низушка.
Купец долго раздумывать не стал.
– Лады, – сказал он. – Пусть будет так. Сними с него цепь, ведьмак. Ну, давай превращайся в меня, ты, безмозглая разумная раса.
Как только с него сняли цепь, допплер расставил тестообразные лапы, пощупал нос и вытаращился на низушка. Отвисшая кожа на лице собралась и расцветилась. Нос уменьшился и втянулся с глухим чавканьем, на голом черепе выросли курчавые волосы. Даинти вылупил глаза, трактирщик в немом изумлении раскрыл рот на манер собственной дочки Дэчки. Лютик вздохнул и ахнул.
Последним у допплера изменился цвет глаз.
Даинти Бибервельт-2 откашлялся, перегнулся через стол, схватил кружку Даинти Бибервельта-1 и жадно приник к ней устами.
– Не может быть, не может быть, – прошептал Лютик. – Вы только взгляните, до чего точно скопировал. Не различишь. Все тютелька в тютельку. Даже шишки от комаров и пятна на штанах… Именно что – на штанах! Такого не могут даже чародеи! Пощупай, настоящая шерсть, никакая не иллюзия! Невероятно! Как он это делает?
– Никто не знает, – буркнул ведьмак. – И сам он тоже. Я говорил, что он способен произвольно изменять материю, но это органическая способность, инстинктивная…
– Но штаны… Из чего он сотворил штаны? И жилетку?
– Его собственная измененная кожа. Не думаю, что он охотно отдаст штаны. Впрочем, они тут же потеряли бы свойство шерсти…
– А жаль, – проявил сообразительность Даинти. – Я уже подумал было, не приказать ли ему превратить ведерко материи в ведерко золота.
Допплер, теперь точная копия низушка, расположился поудобнее на скамейке и широко улыбнулся, видимо радуясь, что стал центром внимания. Он сидел точно в такой же
