- Нет, король. Не думаю.
- Прекрасно. Вижу, что ты неглуп.
Фолтест вышел и прикрыл за собой дверь. Велерад и вельможи тут же расселись вокруг стола. Градоправитель осушил недопитый кубок короля, заглянул в пустой жбан и выругался. Занявший королевское кресло Острит исподлобья рассматривал ведуна, гладя ладонями резные поручни. Бородач Сегелин кивнул Геральту.
- Садись, любезный ведун, садись. Сейчас подадут ужин. О чем вы хотели бы узнать? Градоправитель Велерад и так должен был вам все рассказать. Я его знаю, он всегда предпочтет рассказать больше, чем недоговорить.
- Всего несколько вопросов.
- Задавайте.
- Вы говорили, градоправитель, что король, когда появилась упырица, призвал множество Ведающих.
- Вот именно. Но говори не 'упырица', а 'принцесса'. Если обмолвишься 'упырица' при короле - тебя ждут крупные неприятности...
- Был среди Ведающих кто-нибудь известный, знаменитый?
- Были, и сначала, и потом. Вот только имен не помню... А вы, господин Острит?
- И я не помню, - сказал вельможа. - Помню только, что некоторые и в самом деле были известные и славные. Народ о них много рассказывал...
- И они согласились, что заклятие можно снять?
- Вот чего им не хватало, так это доброго согласия, - усмехнулся Острит. - О чем бы речь не заходила... Но мысль такую, о снятии, высказывали. Говорили, что дело это, в общем, простое, даже не требующее познаний в магии. Насколько я понял, достаточно было, чтобы кто-то провел в гробнице у саркофага ночь напролет - от захода солнца до третьих петухов.
- Ну да, уж чего проще! - прыснул Велерад.
- Я хотел бы знать, как выглядит... принцесса.
Велерад вскочил.
- Принцесса выглядит как упырица! - крикнул он в сердцах. - Как упырейшая упыриха, каких только видывали! Ее высочество королевская доченька, ублюдок проклятый, ростом в целых четыре локтя, смахивает на пивной бочонок, пасть от уха до уха, клыки как кинжалы, красные буркалы и рыжие космы! Лапищи с коготками, как у дикого кота, до земли достают! Странно даже, что мы до сих пор не разослали ее парсун дружественным королям! Принцессочке - чтоб ее чума взяла! - уже четырнадцать, пора бы подыскать жениха из соседних принцев!
- Умерь свой пыл, градоправитель, - поморщился Острит, покосившись на дверь. Сегелин усмехнулся:
- Картина та весьма живописная, и полностью достоверная. Именно это ты хотел узнать, любезный ведун, не так ли? Велерад только забыл добавить, что принцесса движется невероятно быстро, она гораздо сильнее, чем полагалось бы при ее росте и сложении. И ей в самом деле четырнадцать лет, если это так важно.
- Это важно, - сказал ведун. - Она нападает на людей только в полнолуние?
- За пределами дворца - да, - сказал Сегелин. - А любой, кто войдет во дворец, погибнет при любом состоянии луны. Но из дворца она выходит лишь в полнолуние, и то не всегда.
- А днем она нападала? Хотя бы раз?
- Нет. Никогда.
- Свои жертвы она пожирает?
Велерад смачно плюнул на пол:
- Тьфу! Что ты, Геральт, перед ужином! Пожирает, раздирает, убивает и оставляет нетронутыми - смотря по настроению. Одному только голову отгрызла, парочку обглодала дочиста. Догола раздела, так сказать! Вся в маму, та обожала голое...
- Довольно, Велерад! - резко бросил Острит. - Про упырицу болтай, что хочешь, а вот Адду при мне не трогай! При короле ведь не осмелился бы?
Ведун, притворившись, что пропустил эту перепалку мимо ушей, спросил спокойно:
- А случалось так, что человеку удавалось вырваться из ее когтей и спастись?
Сегелин и Острит переглянулись.
- Да, - сказал бородач. - В самом начале, шесть лет назад. У гробницы стояли в карауле двое солдат, и она на них кинулась. Одному удалось убежать.
- И потом еще один, - вмешался Велерад, - Мельник, которого она сцапала у городской стены, помните?
На другой день, поздним вечером, мельника привели в комнатку над кордегардией, где поселили ведуна. Привел его солдат в плаще с опущенным на лицо капюшоном.
Толкового разговора не вышло. Мельник был явно не в себе: заикался, бормотал неразборчиво. Ведуну больше сказали шрамы на теле несчастного пасть упырицы в самом деле широка, зубы остры, особенно резцы, по два сверху и снизу. Когти наверняка острее, чем у дикого кота, но не такие кривые - благодаря чему мельнику и удалось вырваться.
Закончив осмотр, Геральт кивнул мельнику и солдату, отпуская их. Солдат вытолкнул мельника за дверь и откинул капюшон. Король Фолтест собственной персоной.
- Сиди уж, не вставай, - сказал король. - Визит неофициальный. Ну как, осмотром доволен? Я слышал, в полдень ты прогуливался у старого дворца?
- Да, государь.
- Так когда же приступишь?
- Через четыре дня. Когда настанет полнолуние.
- Хочешь сначала обозреть ее издали?
- Не в том дело. Сытая... принцесса будет бегать не так проворно.
- Принцесса? Упырица, мастер, упырица. Давай уж без дипломатии. Принцессой ей еще только предстоит стать. Вот об этом я с тобой и пришел поговорить. Отвечай неофициально, коротко и ясно: будет она принцессой или нет? Только не прячься за ваши законы.
Геральт в раздумье потер лоб:
- Я уже говорил государь, - заклятие можно снять. Если я не ошибаюсь, для этого и в самом деле придется провести ночь во дворце. Чары спадут, если упырица после третьего петушиного крика все еще не ляжет в саркофаг. С теми, кто заклятьем превращен в упырей, так обычно и бывает.
- Так просто?
- Я бы не сказал. Во-первых, мне нужно еще дожить до утра. Во-вторых, бывают отклонения от нормы. Например, во дворце придется просидеть не одну ночь, а три подряд. Ну и потом... бывают безнадежные случаи...
- Ну да, - зло сказал король. - Кое-кто мне это давненько твердит. Попросту убить чудовище, потому что случай безнадежный. Мастер, я уверен, с тобой об этом уже говорили. Верно ведь? 'Прикончить людоедку без всяких церемоний, а королю сказать, что иначе нельзя было. Король, конечно, не заплатит, зато заплатим мы'. Выгодное дельце - для тех, кто тебе это предлагал. Потому что король повесит ведуна или снесет ему голову, и золото останется у хозяев.
- А король непременно повесит ведуна, если она умрет? - покривил губы Геральт.
Фолтест долго смотрел ему в глаза.
- Король еще не знает наверняка, - сказал он наконец. - Но ведун должен считаться с такой возможностью.
Теперь молчал Геральт.
- Я сделаю все что, что в моих силах, - сказал он. - Но если придется плохо, буду спасать свою жизнь. Вы, государь, тоже обязаны считаться с такой возможностью.
Фолтест встал:
- Ты не понял. Я не о том. Ясно, понравится мне это или нет, но ты ее убьешь, если станет жарко. Иначе она тебя убьет. Наверняка. Хоть я об этом и не объявлял, но не наказал бы ни кого, кто убил бы ее, спасая свою жизнь. Но не допущу, чтобы ее убили, не попытавшись спасти. Пробовали уже поджечь дворец,
