— А, да. Но, собственно, мы пришли не только за этим. Около подъезда этого дома последний раз видели в живых Рафаила Сареседзинова, убитого и сожженного в ту же самую ночь с двадцать пятого на двадцать шестое.
Шалимов мог поклясться, что его собеседник был готов к вопросу.
— Ну и что? Да, он приезжал ко мне примерно в десять часов вечера, но потом уехал, куда — не знаю.
— А что за мешок вы ему дали? — с невозмутимым видом спросил Сергей.
В глазах Мастерова мелькнуло замешательство.
— Какой мешок?
— Ну как же? По показаниям свидетелей, тот, кто уехал на машине Сареседзинова, грузил в багажник мешок.
— А, мешок, я совсем забыл! — натянуто рассмеялся Мастеров. — Это я ему баранины на шашлыки привез, он заказывал.
— А кто ему помогал грузить? — начал топить Шалимов.
— Грузить? — Мастеров уже нервничал вовсю.
— Да, кто ему помогал грузить, этот мешок? По показаниям того же свидетеля, людей было двое.
— И что это за свидетель?
— Жилец вашего дома.
— Так он все и смог рассмотреть? Это ночью-то, — скривился предприниматель.
— А почему бы и нет. Свет над подъездом яркий. Все как ладони.
Мастеров взял со стола мобильник, и тот неожиданно взорвался бравурным маршем. Хозяин торопливо поднес «трубу» к уху.
— Да, слушаю.
Судя по изменившемуся лицу, он получил какое-то не очень приятное известие.
— Да, а как? — спросил он. Выслушав ответ, он сложил мобильник. — Извините, там у меня несчастный случай на стройке. Я должен срочно ехать.
Шалимов вышел вслед за хозяином и в дверях столкнулся с Колодниковым, за спиной которого топтался Сычев. Дождавшись, когда хозяин спустится вниз, Сергей обратился к Колодникову:
— Андрей, езжай за ним, посмотри, что за несчастье там у него стряслось на стройке.
— Хорошо, — согласился майор и без дополнительных расспросов поспешил вниз. Сергей обратился к эксперту:
— Николай, зайди, посмотри, что из этого можно выжать.
Минут пятнадцать Сычев и Шалимов, к удивлению рабочих, тщательно разглядывали стены, пол и даже потолок квартиры.
— Скорее всего, Рафика грохнули в зале. Видишь, даже паркет содрали, — предположил Сычев.
— На потолке-то ничего нет? — задирая голову, спросил Шалимов.
— Да ты что, это же сталинка! Три сорок!
Но уже на пороге Сычев остановился.
— Погоди-ка, — сказал он и, нагнувшись, раскрыл на полу свой потертый дипломат.
Сергей понял, что внимание эксперта привлекла щель под дверным косяком.
Достав металлическую пластину, Николай ковырнул слежавшуюся за годы грязь и осторожно поместил ее в небольшой полиэтиленовый пакет.
— Понятых будем искать? — спросил он. Шалимов прищурился, чуть подумал, потом отрицательно покачал головой:
— Нет, мне это надо знать в принципе: была здесь кровь Рафика или нет.
Поехали.
Шалимов вернулся в прокуратуру, а через час в его кабинете появился Колодников.
— Шутник ты, братец — сказал он Сергею, усаживаясь в кресло. — Ни на какую стройку наш директор не поехал, а поехал в известное тебе веселое заведение под названием «Кавказ».
— Так… — заинтересованно произнес Шалимов, снимая очки.
— Вышел оттуда красный как рак, явно злой. Но это не самое главное.
Главное, это то, что с ним вышел не кто иной, как Коля Занченко, более известный в блатном мире под кличкой Зять.
— Вот это да! — рассмеялся Шалимов. — Большая величина в наших краях.
— Да, смотрящий по области намыливал шею нашему Мастерку.
— Ты чего это его так обзываешь?
— А как его теперь назвать? — развел руками Колодников. — Раз в подручных у братвы, значит, должен иметь кликуху.
— Ну что ж, Мастерок так Мастерок. И какие, по-твоему, у них отношения?
— «Шестерка» он у него. Зять его и на улице продолжал долбать. Мне показалось, он вот-вот своему шестаку в рожу въедет. За что это он его так?
— Да трепанулся он сильно, — Шалимов улыбнулся. — Я его слегка на понт взял, сказал, что видели, как в машину Рафика грузили большой мешок, он и понес черт-те что. Будто обещал свежей баранины, тот за ней и приезжал.
Представляешь, сам на себя приговор пишет.
— Да, — мотнул головой Андрей. — Зоны он точно не нюхал. Молчать надо было как рыба, а он в лирику ударился. Это он директору пусть и маленького рынка привез баранину для шашлычка! Сказки для умственно отсталых.
— Вот Зять его, видно, и пресек. Только как же он узнал? А-а! — Шалимов стукнул ладонью по столу. — Сотовый! Не знаешь, мобильник может брать разговор в метре от себя?
Колодников пожал плечами.
— Черт его знает. Изымать изымал, и не раз, звонить тоже приходилось, а вот такие эксперименты не ставил.
— Надо бы узнать. И еще, есть одна идея, — глаза следователя озорно блеснули. — А что, если нам натравить их друг на друга?
— Кого это? — не понял майор.
— Мастерова и Верстакову. Все обвинения базируются на ее показаниях. Но и он должен что-то знать про нашу уважаемую Анну Тимофеевну.
— Кстати, — Колодников торжественно поднял вверх указательный палец, — я тут узнавал про ее должность, и это весьма интересно — председатель комитета по вопросам семьи, материнства и детства. Довольно широкий круг обязанностей: это и приют, и дом малютки, и центры — «Семья», «Надежда», «Добрые руки». Снабжение идет через область, деньги там крутятся немалые, синекура такая для администрации. Раньше все это было в руках прежнего мэра, покойного Стародымова. Зарплаты там раза в два больше, чем в школах и детсадах.
Естественно, что все боготворят свою Анну Тимофеевну. Кстати, и сама она человек не бедный.
— Такие большие деньги?
— Очень!
— А теперь послушай меня. — Шалимов поднялся с места. — Я поспрашивал наших парней, они много про Верстакову рассказали интересного. Несколько лет назад к ней были очень большие претензии со стороны прокуратуры. По закону у нас нельзя поменять квартиру на меньшую, если при этом ущемляются права прописанных там детей. И обменщики, в основном типы асоциальные, идут к ней за визой. Теперь что происходит — Анна Тимофеевна отшивает людей, говорит, что менять нельзя, и визу не ставит. Все, сделка срывается. После этого она звонит либо Пузырю, либо Макею, этим двум нашим риэлторским бандитам, и наводит их на эти адреса. Алкашам все равно, кому продать квартиру, и эти два упыря оформляют документы, она подмахивает свое разрешение. За что имеет хороший процент — за наводку и визу.
— Лихо! — крякнул Андрей. — Такие бабки строгать, не поднимая задницы! И что же прокуратура? Ничего не смогла ей вменить? — не поверил Колодников.
— Да нет, дело ей шить стали, но все документы сгорели в знаменитом пожаре Железногорского УВД. После этого она стала действовать осторожней, сначала как-то выписывали ребенка к дедушкам-бабушкам,
